Это Фрэнсис. Тот блондин из ее группы. Девушка хочет кинуться наутек, но внезапно понимает: он же ее не видит, из-за яркого света оконное стекло превратилось в зеркало. Парень вглядывается в собственное отражение, наклоняется поближе и принимается выдавливать прыщ на подбородке. Клэр замирает. Наконец гнойник прорывает, Фрэнсис с довольным видом стирает с подбородка кровь.
А потом поворачивается. Наверное, услышал что-то. Может, стук в дверь. Он отходит от окна. Теперь Клэр видно всю комнату: в дальнем конце стоит большой деревянный письменный стол. За ним кто-то сидит. Это же декан одного из факультетов. Низенький седой человечек, вечно расхаживает в коричневом костюме: пиджак болтается, а штаны, наоборот, некрасиво обтягивают лодыжки. Декан встает и протягивает ладонь.
Появляется Высокий Человек. Они не столько жмут друг другу руки, сколько яростно трясут их. Наконец декан убирает свою в карман. Начинается разговор. Ничего толком не слышно, но, судя по выражению лица обоих собеседников, разговор неприятный. Декан будто весь съежился.
Мимо окна снова проходит Фрэнсис. Он ковыряет злосчастный прыщ и разговаривает по телефону. Клэр даже не особенно удивлена: этот парень всегда казался ей какой-то зловещей тенью, ненастоящим человеком. Доносчик. Некоторые обрывки его слов доносятся до нее: «неизбежно», «закрыть колледж».
Услышав это, Клэр торопливо отходит от окна. На полпути к общежитию на глаза ей снова попадается ветряк. Даже отсюда слышны его приглушенное гудение и шелест лопастей. Тревожно мигает красный огонек.
Глава 51
Казнь назначена на восемь вечера, в это же самое время закроются избирательные участки.
Комиссия трибунала совещалась меньше часа и вынесла предварительное решение — смертный приговор. Резкая отповедь обвиняемого только укрепила членов трибунала в этом решении. На суде Джереми Сейбер вопросил, кто же в действительности настоящее чудовище, и призвал ликанов восстать и сокрушить американскую военную машину. У судьи была возможность заменить казнь пожизненным заключением без права досрочного освобождения, но он ею не воспользовался. Приговор был оглашен. И вот сегодня, этим ясным ледяным ноябрьским вечером, его приведут в исполнение. Ни обжалованию, ни отсрочке он не подлежит.
После суда Сейбера перевели в тюрьму для особо опасных преступников, которая располагается в тридцати милях от Денвера. Кирпичное здание с белой крышей, огромная территория, залитая асфальтом, вокруг — поросшие бурой травой равнины.
— Сейбер получит то, что заслужил, — утром в день выборов объявил действующий президент. — Около года назад он сам выбрал себе судьбу. Но скоро с террористом будет покончено, и страна сможет спокойно жить дальше.
Почти сразу после объявления о предстоящей казни возле тюрьмы стали собираться люди. Сначала несколько десятков. Потом сотня, несколько сотен. Каждую минуту подъезжали все новые машины. На стоянке вскоре закончились места, и автомобили стали парковать прямо вдоль дороги, которая ответвлялась от шоссе номер шестьдесят семь. На некоторых из собравшихся были худи с эмблемой колледжа Уильяма Арчера, кое-кто нес плакаты «Сопротивление» и «Лучше смерть, чем жизнь в наркотическом дурмане».
К обеду между оппозиционерами и тюрьмой выстроились шеренгой охранники в полном обмундировании: черные бронежилеты, защитные очки, шлемы, на поясе — пистолеты. На груди у каждого висел автомат. К вечеру подтянулись многочисленные полицейские машины с включенными мигалками. Они проехали прямо сквозь толпу и образовали возле здания заслон. Собравшимся через громкоговоритель приказали разойтись. Но никто не ушел.
