Брюса, мать Кэтрин, умерла, и он, не в пример многим отцам, был на
редкость внимателен к дочери. Кэтрин была рослая, крупная девочка, но он
ласково держал ее за руку, переводил через улицу и, стоя на углу, бывало,
обнимал ее за плечи. От второго брака у него детей не было. Миссис
Армстронг отводила дочь на автобусную остановку только в тех случаях,
когда не удавалось послать горничную или кухарку. Миссис Шеридан, как и
миссис Армстронг, передоверяла эту обязанность горничной, но не так часто.
По крайней мере три раза в неделю она приходила на угол с дочерьми и со
старым шотландским терьером на поводке.
Сент-джеймская школа невелика, и родители, стоя на углу в ожидании
автобуса, доверительно беседовали. Мистер Брюс был знаком с зятем мистера
Прюита и приходился троюродным братом женщине, с которой миссис Армстронг
в школьные годы делила комнату в пансионе. У миссис Шеридан и мистера
Прюита нашлись общие друзья.
- Вчера вечером мы виделись с вашими друзьями, - сказал однажды утром
мистер Прюит. - Вы ведь знаете Марчисонов?
- О да, да, - сказала миссис Шеридан.
Она никогда не довольствовалась простым утвердительным ответом, но
всегда говорила "О да, да" или "Да-да-да".
Миссис Шеридан одевалась очень просто, и в волосах ее уже проступала
седина. Она не была ни миловидна, ни соблазнительна и рядом с
золотоволосой миссис Армстронг казалась некрасивой; но у нее были тонкие
черты лица и стройная, изящная фигурка. Прекрасно воспитанная женщина,
решил мистер Брюс; наверно, ей лет тридцать пять, и у нее хорошо
поставленный дом и отменный порядок в чувствах: такие женщины по природной
своей доброте все что угодно примут и стерпят. Под ее кроткими манерами
угадывается натура сильная и властная. Должно быть, она выросла в
добропорядочной семье и чтит все добродетели, какие прививает своим
питомцам привилегированная закрытая школа: мужество, достоинство,
скромность и честь. В то утро в ее "О да, да" ему послышалось счастливое
сочетание хороших манер и живости духа.
Мистер Прюит все еще говорил миссис Шеридан, что видится с ее друзьями,
а вот с нею встретиться как-то не довелось. Мистера Брюса, который,
притворяясь, будто читает газету, подслушивал их разговор, это обрадовало;
Прюита он недолюбливал, а к миссис Шеридан относился с уважением; но он
понимал, что те двое неминуемо встретятся где-нибудь еще, кроме автобусной
остановки, и вот однажды Прюит снял шляпу перед миссис Шеридан и сказал:
- Не правда ли, вечер был очень приятный?
- О да, да, - сказала миссис Шеридан.
Затем мистер Прюит спросил, когда она и ее супруг ушли, и она ответила,
что около полуночи. Ей, по-видимому, не очень-то хотелось разговаривать о
вчерашнем приеме, но она учтиво отвечала на все вопросы Прюита.
Она понапрасну тратит время, подумал Брюс: Прюит болван, она
заслуживает лучшего. Казалось бы, чего ради ему недолюбливать Прюита и
уважать миссис Шеридан, и все же он был доволен, когда однажды утром
застал на углу только миссис Шеридан с дочками и собакой, а Прюита не
было. Он поздоровался.
- Доброе утро, - ответила она. - Видно, мы пришли слишком рано.
Кэтрин и старшая девочка Шеридан заговорили о чем-то друг с дружкой.
