миссис Шеридан. Подле нее сидел высокий брюнет, держащийся очень прямо,
должно быть муж. После речи директор предложил задавать вопросы. Первый
вопрос задала мать, которая просила совета - как обуздать детей, чтобы не
сидели часами перед телевизором. Пока директор ей отвечал, Брюс заметил,
что супруги Шеридан о чем-то заспорили. Спорили шепотом, но, по-видимому,
очень горячо. И вдруг миссис Шеридан прекратила разговор. Больше ей нечего
было сказать. Шея мистера Шеридана побагровела. Он наклонился к жене и,
качая головой, продолжал шепотом что-то доказывать. Миссис Шеридан подняла
руку.
- Слушаю вас, миссис Шеридан, - сказал директор.
Мистер Шеридан взял пальто и котелок и, повторяя "Виноват, простите",
"Благодарю вас", "Виноват", пробрался мимо соседей вдоль скамьи и вышел из
церкви.
- Слушаю вас, миссис Шеридан, - повторил директор.
- Я хотела бы знать, доктор Фрисби, думали ли когда-нибудь вы и
попечительский совет о том, чтобы принимать в Сент-джеймскую школу
детей-негров?
- Три года тому назад этот вопрос уже возникал, - с досадой ответил
директор, - и по этому поводу представлен был доклад попечительскому
совету. Им интерес совались крайне редко, но, если желаете, я распоряжусь,
чтобы вам прислали копию.
- Да, я хотела бы познакомиться с этим докладом, - сказала миссис
Шеридан.
Директор кивнул, и она снова села.
- У вас вопрос, миссис Таунсенд? - сказал директор.
- Я хотела бы спросить насчет науки и религии - сказала миссис
Таунсенд. - Мне кажется, преподаватели научных дисциплин преувеличивают
значение естественных наук в ущерб религиозному чувству, особенно в том,
что касается сотворения мира. Мне кажется...
Миссис Шеридан взяла перчатки и, учтиво улыбаясь и повторяя "Извините",
"Благодарю вас", "Извините, пожалуйста", быстро прошла мимо соседей по
ряду. Брюс слышал, как простучали ее каблучки по плитам пола, и, вытянув
шею, увидел, как она шла к выходу. Она толкнула тяжелую створку двери, в
церковь ворвался шум дождя и уличного движения - и вновь утих, когда дверь
захлопнулась.
Однажды на следующей неделе, к концу дня, во время заседания
акционеров, мистера Брюса позвали к телефону: звонила жена. Пусть он
зайдет за Кэтрин в манеж и после урока верховой езды привезет девочку
домой. Он возмутился, что его ради этого звонка вызвали с заседания, а без
него всем стал распоряжаться один дотошный старик - он притащил с собою
Робертсов "Свод правил". Рассмотрение вопроса, который можно было решить
быстро и просто, бесконечно затянулось, и заседание свелось к утомительным
и жарким словопрениям. Как только оно кончилось, Брюс доехал на такси до
Девяностых улиц и прошел в крытый манеж. Кэтрин и еще несколько девочек в
темных костюмах и шляпах для верховой езды двигались по кругу. Было
холодно и сыро, ярко горели лампы под крышей, зеркала вдоль стен запотели,
и по ним сбегали струйки, учительница обращалась к девочкам с изысканной
учтивостью. Мистер Брюс отыскал глазами дочь. Кэтрин - дурнушка, в очках,
