небольшое пособие с условием, что в Англию он не вернется. Соединенные
Штаты он ненавидел до конца жизни и протянул здесь недолго, всего
несколько лет. В день его похорон бабушка предупредила детей, что вечером
собирает их на семейный совет. Пусть будут готовы обсудить свои планы на
будущее. Вечером она опросила на этот счет всех детей по очереди. Дядя Том
мечтал стать военным. Дядя Гарри мечтал стать моряком. Дядя Билл мечтал
стать коммерсантом. Тетя Эмили мечтала выйти замуж. Моя мать мечтала стать
сестрой милосердия, ухаживать за больными. Тетя Флоренс - та, что
впоследствии назвала себя Перси, - воскликнула с жаром: "Я хочу стать
великим художником, таким, как мастера итальянского Возрождения!" И тогда
бабушка сказала: "Ну что ж, хотя бы одна из вас видит перед собою ясную
цель, остальные пусть идут работать, а Флоренс пусть поступит в школу
живописи". Так они и сделали, и, насколько я знаю, никто из них ни разу не
пожалел об этом решении.
Как просто это все звучит, а было, наверно, совсем не просто. На столе,
вокруг которого они собрались, горела скорее всего плошка с китовым жиром
или керосиновая лампа. Они жили на ферме в Дорчестере. На обед ели
чечевицу либо овсяную кашу, в лучшем случае - тушеное мясо с картошкой и
луком. Они были очень бедны. Если дело было зимой, то жестоко мерзли, и,
когда бабушка после семейного совета величественно шествовала от черного
хода к зловонной уборной во дворе, ветер вполне мог задуть ее свечу.
Мылись они не чаще раза в неделю - по всей вероятности, просто обливались
из ведер. За краткой и сжатой декларацией Перси легко забыть, что речь
идет о неимущей вдове с шестью детьми. Кто-то, наверно, вымыл после того
обеда посуду, вымыл в жирной воде, принесенной из колодца и нагретой над
огнем.
В таких воспоминаниях автору грозит опасность изобразить своих героев в
повышенно-благородных тонах, но люди это были без затей и без претензий, и
когда бабушка говорила за столом по-французски (а это бывало часто), то
руководило ею исключительно желание использовать свое образование на
практике. Жизнь тогда, разумеется, была намного проще. Так, например,
однажды бабушка прочла в газете, что какой-то мясник, отец четверых детей,
спьяну зарубил свою жену секачом, и тотчас поехала в Бостон на конке или в
экипаже, уж не знаю, какой там был транспорт. Перед домом, где произошло
убийство, стояла толпа, дверь охраняли два полицейских. Бабушка шагнула
мимо них и в залитой кровью квартире нашла четверых детей мясника,
полумертвых от страха. Она собрала в узел их одежду, привезла детей к себе
домой и держала их у себя больше месяца, пока им не подыскали другое
пристанище. Столь же непосредственно было решение тети Анны уморить себя
голодом и желание Перси стать художницей. Перси просто чувствовала, что
именно для этого она создана, что это придаст ее жизни какой-то смысл.
Называть себя Перси она начала в школе живописи, потому что усмотрела
некоторую предвзятость в отношении к женщинам, занимающимся искусством. На
последнем году обучения она написала картину размером шесть футов на
двенадцать - "Орфей, укрощающий диких зверей". За эту картину ее наградили
золотой медалью и поездкой в Европу, где она несколько месяцев
прозанималась в парижской Академии изящных искусств. Вернувшись в Штаты,
она получила три заказа на портреты, но критический склад ума помешал ей
добиться успеха в этой области. Ее портреты являли собой обвинительные
