призрачно белый цветок, похожий на голову кобры, с алыми тычинками, напоминающими раздвоенные язычки. А на лепестках – блестящие пятна наподобие росы.
– Странный, недобрый цветок! У него есть аромат? – спросил Форсайт, наклоняясь, чтобы разглядеть его. Увлеченный этим зрелищем, он забыл осведомиться, как таинственное растение попало к Эвелин.
– Никакого, и это меня огорчает. Я так люблю приятные запахи, – ответила девушка, поглаживая зеленые листья, трепетавшие от ее прикосновений, в то время как пурпурные стебли пламенели еще ярче.
– Теперь скажи мне, откуда он у тебя, – произнес Форсайт после нескольких минут молчания.
– Я опередила тебя и спрятала одно из семян – потому что на коврик упало два семечка. Я посадила его под стекло, в самую плодородную почву, какую смогла найти, аккуратно поливала и была поражена тем, с какой быстротой побеги тянутся кверху. До сих пор о цветке никто не знает – я хотела тебя удивить, но бутон долго не раскрывался, и мне пришлось ждать. Это хороший знак, что он расцвел сегодня. Он почти белый, и я собираюсь приколоть его к свадебному платью. Ведь я заботилась об этом растении так долго, что по- настоящему привязалась к нему.
– На твоем месте я бы его остерегался. Несмотря на свою невинную белизну, это зловещий цветок – с его змеиными язычками и ложной росой. Подожди, пока Нильс не сообщит нам, что это за растение, и тогда, если оно
безвредно, можешь нянчиться с ним сколько угодно. Возможно, колдунья берегла его как некий прекрасный символ – эти древние египтяне во что только не верили… Но как ловко ты меня провела! Так и быть, прощаю тебя, потому что через несколько часов я навсегда завладею этой непослушной ручкой. Как холодно здесь! Лучше выйдем в сад, любимая. Я не хочу, чтобы сегодня вечером ты была утомленной и бледной.
Но когда вечер наступил, никто не мог бы упрекнуть девушку за ее бледность. Она сияла как цветок померанца, глаза ее были полны огня, губы ярко алели, и, казалось, прежняя живость вернулась к ней. Никогда еще более ослепительная невеста не заливалась румянцем под свадебной фатой. Жених был поражен волшебной переменой, превратившей слабое, хрупкое создание в эту блистательную женщину.
Они обвенчались, и если любовь, благословения друзей и все добрые пожелания, щедро расточаемые для них, могли сделать их счастливыми, то новобрачные были поистине блаженны. Но даже в упоении минуты, соединившей его с Эвелин, Форсайт заметил, как холодна была маленькая ручка, которую он сжимал, как лихорадочно пылала щека, которой он коснулся губами, и какой странный огонь сиял в нежных глазах, смотревших на него с обожанием…
Радостная и прекрасная, как неземное существо, невеста, улыбаясь, играла свою роль во всех развлечениях этого долгого вечера. И когда ее оживление прошло, а румянец стал угасать, даже любящие глаза увидели в этом только признаки усталости, обычной для столь позднего часа.
Едва последний гость удалился, к Форсайту подошел слуга и вручил ему письмо с пометкой «Срочно». Распечатав конверт, Форсайт прочел следующие строки, написанные одним из друзей профессора:
«Дорогой сэр, два дня назад, после нашей встречи в Научном клубе, бедный Нильс внезапно скончался. Его последними словами были: «Скажите Полу Форсайту, чтобы он остерегался проклятия мумии. Этот роковой цветок убил меня». Обстоятельства его смерти так необычны, что я должен сообщить вам о них. Судя по его словам, в течение нескольких месяцев Нильс ухаживал за каким-то неизвестным растением, и в тот вечер принес цветок, чтобы показать его нам. Долгое время мы были заняты другими темами, о растении никто и не вспомнил. Профессор воткнул его в петлицу – странный белый цветок, напоминающий змеиную голову, с бледными сверкающими крапинами, которые постепенно краснели, пока лепестки не стали выглядеть так, словно их обрызгали кровью. Все заметили, что болезненная слабость, с недавних пор
