Сама не знаю.
– Не знаете?..
– Мне кажется, это связано с домом. С тех пор, как мы приехали сюда, с нами что-то происходит. Отец, мать и Магдалена – все стали другими.
Мортимер ответил не сразу, и прежде чем он успел что-то сказать, Шарлотта спросила:
– Вы слышали, что в доме есть привидение?
– Что?
Весь его интерес оживился.
– Да, несколько лет назад один человек убил здесь свою жену. Мы об этом узнали уже после переезда. Отец говорит, что призраки – полная чепуха, но я не уверена…
Мортимер соображал быстро.
– Скажите мне, – деловито осведомился он, – это случилось в той комнате, где я ночевал?
– Понятия не имею.
– Хотел бы я знать… – Мортимер наполовину обращался к самому себе. – Да, это вполне могла быть та самая комната.
Шарлотта посмотрела на него с недоумением.
– Мисс Динсмид, – осторожно спросил Мортимер, – вам никогда не приходило в голову, что вы – медиум?
Снова удивленный взгляд.
– Я думаю, это вы написали «SOS» прошлой ночью, – спокойно сказал он. – О! Совершенно неосознанно, разумеется. Преступление, если так можно выразиться, надолго отравляет атмосферу. Восприимчивым людям вроде вас передаются чувства и воспоминания жертвы. Допустим, много лет назад она написала «SOS» на крышке стола. А теперь вы машинально повторили ее действия.
Лицо Шарлотты прояснилось.
– Понимаю, – сказала она. – Вы считаете, это и есть объяснение?
Кто-то окликнул ее издали, и она ушла, оставив Кливленда расхаживать взад и вперед по садовым дорожкам. Был ли он сам удовлетворен таким объяснением? Разве оно полностью отвечало фактам? Разве это было причиной общего беспокойства, тревоги, которую он ощутил, едва вошел в дом? Возможно, – и все-таки его не оставляло странное чувство, будто его приход вызвал у хозяев что-то очень похожее на испуг. Он сказал себе:
– Не надо слишком увлекаться психологическими мотивами. Это может объяснить поведение Шарлотты, но не других. Мое появление напугало их всех – всех, кроме Джонни. Что бы ни происходило в доме, Джонни тут ни при чем.
Он был в этом абсолютно уверен, сам не зная почему. Тем временем Джонни собственной персоной вышел из коттеджа и направился к гостю.
– Завтрак готов, – с грубоватой застенчивостью сказал он. – Вы идете?
Мортимер заметил, что руки у мальчика все в пятнах.
– Понимаете, я вечно вожусь с реактивами, – пояснил Джонни. – Иногда это ужасно злит папу. Он хочет, чтобы я торговал недвижимостью, а я хочу стать ученым и ставить опыты.
Тут в окне показался Динсмид – жизнерадостный, с приветливой улыбкой,–и при виде его все подозрения и неприязнь Мортимера пробудились снова.
Миссис Динсмид уже сидела за столом. Своим бесцветным голосом она пожелала гостю доброго утра, и вновь ему показалось, что по той или другой
причине эта женщина боится его. Магдалена вошла последней, кивнула Кливленду и заняла место напротив.
– Хорошо ли вы спали? – неожиданно спросила она. – Ваша постель была удобной?
Она смотрела на него очень серьезно, и когда он учтиво ответил «да», мгновенное выражение недовольства скользнуло по ее лицу. Интересно, какого ответа она ждала?.. Кливленд заговорил с хозяином.
– Ваш сын – настоящий химик, – шутливо заметил он.
Раздался стук: миссис Динсмид выронила чашку.
– Ну, ну, Мегги, – сказал ее муж, – в чем дело?
Мортимеру почудились в его голосе предостерегающие нотки. Динсмид повернулся к гостю и, как ни в чем не бывало, завел речь о преимуществах торговли домами и о том, что молодым людям нельзя позволять своевольничать.
После завтрака Кливленд вышел в сад, чтобы покурить в одиночестве. Приближалось время, когда он должен был покинуть коттедж. Одно дело – попросить приюта на ночь, и совсем другое – задержаться в гостях, не имея на то причины. А какую убедительную причину он мог придумать? Снова и снова возвращаясь к этой мысли, он бродил по дорожке, огибающей дом. В своих ботинках на резиновой подошве Кливленд ступал бесшумно или почти
