объявить о прибытии гостей, созванных, чтобы разделить царящее в замке веселье. Юной госпоже Клотильде, единственной дочери барона, исполнялось семнадцать лет, и на день ее рождения собралось блестящее общество. Двери замка широко распахнулись навстречу гостям. Вечерние увеселения еще только начинались, как вдруг с главной башни донесся мерный, торжественный бой часов, и в зале для танцев появился высокий незнакомец в черном.
Он вежливо поклонился собравшимся, но поначалу был встречен довольно холодно. Никто не знал, кто он такой и откуда прибыл. Но его внешность и обхождение выдавали в нем человека знатного, которому нельзя отказать в учтивом приеме. Он беседовал главным образом с дочерью барона, и его замечания были так уместны, шутки так остроумны, а манеры настолько обворожительны, что вскоре он целиком завладел вниманием своей молодой и чувствительной слушательницы. Хозяин дома, как и все прочие, не остался равнодушен к достоинствам гостя. После недолгих колебаний он предложил юноше провести в замке несколько дней, и тот охотно принял приглашение.
Близился самый поздний и глухой час ночи. Когда гости разошлись по спальням, они услыхали, как тяжелый колокол с унылым звоном раскачивается на башне, хотя слабое дуновение ветра едва колыхало ветви лесных деревьев. За утренним завтраком кое-кто из гостей говорил, будто слышал дивную музыку, – но большинство сходилось в утверждении, что из комнаты незнакомца раздавались страшные, дикие звуки.
Вскоре он и сам присоединился к трапезе; при упоминании о событиях минувшей ночи мрачная улыбка промелькнула на его смуглом лице, сменившись выражением глубокой печали. Он опять занимал разговорами
Клотильду. Когда он рассказывал ей о поездках в чужие страны, о солнечных краях Италии, где воздух напоен ароматом цветов и летний бриз легко вздыхает над благодатной землей, – о тех чарующих местах, где сияние дня тонет в мягком сумраке ночи и небо никогда не омрачается непогодой, – на глаза девушки навернулись слезы, и она впервые пожалела, что ни разу не покидала отчего дома.
Дни сменялись новыми днями, и неизъяснимое чувство, которое внушал ей незнакомец, росло с каждой минутой. Он не говорил ей о своей любви, но эта любовь без труда угадывалась в его речах, манерах, доверительном тоне, мечтательной нежной улыбке. И когда он видел, что ему отвечают взаимностью, злобная усмешка появлялась и тут же исчезала у него на лице. В присутствии родителей девушки он вел себя почтительно и сдержанно и только наедине с нею, гуляя по тенистым тропинкам, принимал облик более страстного поклонника.
Однажды вечером он сидел вместе с бароном в обшитой деревянными панелями комнате, которая служила библиотекой. Речь зашла о сверхъестественных силах. Во время этой беседы незнакомец хранил загадочное молчание, но когда барон заметил, что не верит в существование духов, и стал дерзко вышучивать рассказы о них, глаза юноши сверкнули бесовским огнем, а сам он как будто вырос и сделался исполином. Собеседники умолкли в испуге. В течение нескольких секунд царило молчание – и тут из темной лесной чащи донеслись аккорды, полные неземной гармонии и красоты. Эти звуки пленили всех, однако незнакомец казался встревоженным. Он взглянул на своего радушного хозяина с жалостью, и что-то, похожее на слезы, блеснуло в его темных глазах.
Музыка постепенно замерла, удаляясь, и снова наступила тишина. Минуту-другую спустя барон покинул комнату. Незнакомец почти сразу же последовал за ним. Вскоре после его ухода раздался отчаянный крик – крик человека в смертельной агонии, и в одном из переходов замка было найдено
