– Bila haen ss katwe… – пробормотал пленник, привставая на койке. – Goot num?
Я озадаченно покачал головой.
– Nanu, – сказал ариданец, теряя интерес и отворачиваясь к стене.
Судя по лексикону, кроме интереса, терять парню было уже нечего. Я не стал тратить время и прошёл к следующей камере.
Ставки росли: здесь ариданцев было уже сразу трое. Насколько я помнил игру, эти ребята сошли с ума от пыток и после освобождения нападали на спасителя. Вряд ли они могли составить нам с Астилой серьёзные проблемы, но лучше никаких проблем, чем даже несерьёзные.
Мы перешли к соседней камере. На полу грудой тряпья валялось тело незнакомого, но бесспорно мёртвого гоки в ручных и ножных кандалах. Выглядел он так, словно подвергся длительному и жестокому избиению, в некоторых местах шерсть казалась даже подгоревшей.
Следующая камера: спящий шандорён. Какая отвратительная рожа!
Дальше. Ух ты, снова ящерка: никто. В смысле, один из расы, чьи представители формировали костяк банды Чёрных мускаров на Сартуме.
Я начинал чувствовать определённую последовательность, некую связь…
Ещё шаг. Двое ооданских грув. Мёртвых. И, судя по запаху, лежат они тут уже не первый день. Зачем оставлять трупы в тюремном блоке?
Стараясь дышать ртом, я прошёл к следующей камере. А вот эту харю я вижу не в первый раз.
Ижор Оль, суперкарго космопорта Оод-Бурка повернул голову на звук. Некоторое время он пытался сфокусировать взгляд на наших лицах. Наконец ему это удалось.
– Т-ты!.. – выдавил тэльмиш, отталкиваясь от пола ногами и отползая к дальней стене. Руки пленника висели плетьми вдоль тела. – Ты!.. Не надо…
– Жора… – сдавленным шёпотом пробормотал я, подступая к границе силового поля и ужасаясь тому, насколько хреново выглядит старый знакомый.
– Не надо… – сказал пленник, – пожалуйста, ты, пожалуйста, не надо больше!
Он всё повторял и повторял своё «не надо», так что мне даже стало немного страшно. Сестра у меня психолог и видела настоящих сумасшедших… Хотя я ведь тоже их видел: все эти «славаукраинцы», вся эта зигующая шваль… Но как справиться с тем, свидомитским безумием, я знал: голодом и огнемётами. А что делать с разумным, утратившим разум под пытками…
Я отпрянул от камеры Ижора и, стараясь не слишком задумываться о судьбе бывшего супергрузчика, шагнул дальше. И наконец нашёл, что искал.
Человек, сидевший на койке, поднял голову. Был он небрит и грязен, был он понур и пустоглаз.
– Ратис! – прошептал я, приступая к жужжащему силовому полю так близко, как было возможно. – Ратис Лого!
Он смотрел на меня совершенно отсутствующим взглядом, перекатывая по слюнявым губам нелепо-добродушную улыбку деревенского дурачка.
Мне на мгновение показалось, что я в дурном сне. Неужели мы опоздали?! Да, парень и на Сартуме был… не совсем в себе, но теперь я видел полного идиота.
Он был без обуви, из одежды на нём оставалась только стандартное флотское бельё. Следов побоев и пыток я не заметил, но кто знает, на что тут способны роботы- палачи…
– Ратис! – позвал я, в отчаянии повышая голос.
Неожиданно Лого подскочил с койки и семенящей походкой подбежал ко мне.
– Ратис! – сказал он, изгибаясь в коленях и заглядывая снизу вверх. – Я Ратис! Я лишний!
– Ты что, что ты… – растерянно пробормотал я. И вдруг понял, что пленник пытается рассмотреть моё лицо.
Не скидывая капюшон, я наклонил голову так, чтобы оказаться на свету. Ну же, парень, узнавай старых товарищей. Не знаю зачем, но ты нужен мне в здравом рассудке.
– Ратис, – приплясывая на босых ногах с нестрижеными ногтями, повторил пленник. С той же дебильной интонацией… – Я лишний, я Ратис, мне нет места, я лишний… – И вдруг одними губами, переводя взгляд с моего лица на притихшую рядом Астилу и обратно, прошелестел: – Мак, Й’йен…
Я отпрянул от решётки.
Он притворялся! Всё это время Ратис притворялся сумасшедшим, вероятно, чтобы избежать особенно жестоких пыток. Чтобы не выдать Астилу и меня.
– Сейчас, – сказал я, осматривая эмиттеры силового поля. – Сейчас мы тебя вытащим, держись. Астила, как тут?.. Где-то здесь должен быть терминал…
От волнения я забыл место, которое в игре проходил раз десять, не меньше… И кажется, моё состояние передалось Астиле. Потому что, вместо ответа, она выхватила меч и, включая его прежде, чем рука успела распрямиться для удара, перерубила оба эмиттера.
Синее поле полиняло и исчезло. Ратис неуверенно стоял в камере, переминаясь на носках. Я схватил его за плечи, притянул к себе и, против воли морщась от запаха давно не мытого тела, крепко обнял. Секундой позже он ответил, неуверенно, словно боялся сломать мне спину.
– Я знал, – еле слышно сказал Ратис. – Знал, что вы придёте за мной.
– Ты не знал, – ответил я, разрывая объятия, – ты верил. Это иногда куда важнее.
Ни малейшего признака безумия в глазах Лого теперь не наблюдалось. Глаза как глаза, суровые и живые, солдатские. Даже губы поджались в уверенную линию. Передо мной стоял потрёпанный пленом, но крепкий и решительный офицер Республики.
– Спасибо, – сказал он, сопровождая слова коротким уставным кивком.
– Ты как? Ты… нормально?
– Вполне.
– А как твоё… На Сартуме ты казался не в себе.
