Конечно, эта идея сводила на ноль мои слова о нежелании сбегать: иначе зачем бы мне понадобился живой щит. Но теперь я уже не заботился о производимом на Раказа впечатлении, понтовался больше по привычке. И с лёгким сердцем позволил Лого вырубить адмирала точным ударом ноги. Вообще-то Ратис намеревался добить раненого, но тут уж я воспротивился: от трибунала всё равно никуда не денется, а так хоть расскажет Каламиту, какой я дерзкий и особо опасный, авось тот от ярости наделает ошибок. Впрочем, это всё рационализация: я просто не хотел больше никого убивать.
Лого хмыкнул, но моё командирство признал. Астила гуманизм одобрила тем более.
Умница дзингайка уже успела раздеть одного из штурмовиков подходящей комплекции. Пока Ратис заковывал себя в броню, мы с девушкой оттащили в его бывшую камеру бесчувственного Раказа, а чтоб адмирал не скучал, туда же закинули трупы.
Заметать следы было абсолютно бессмысленно, все это понимали. Просто в очередной раз сработала инерция мышления. Мне не давала покоя мысль о том, почему Золл рискнул пойти за нами сам. Случайность встречи в лифте я решил сомнению не подвергать, но не мог найти разумных причин провожать нас в тюремный блок, а затем вставать на пути отхода. И ладно бы вместо тюремной охраны нас блокировал всамделишный спецназ, с нормальным оружием, обученный сражаться с Одарёнными… То ли у адмирала не было времени вызвать настоящую подмогу, то ли он был уверен, что до настоящего боя дело не дойдёт.
Мы поднялись по пандусу, повернули налево…
– Стоп, – остановился я. – Мы туда не пойдём.
– Мак, нам нужен лифт, – сказала Астила, нервно поправляя волосы.
– Ты помнишь, там полно народу, – напомнил я, против воли любуясь девушкой.
Удивительно, как у неё получается так хорошо выглядеть. Наверное, всё дело в спокойном выражении лица и сдержанном образе мыслей – большая редкость у женщин, поневоле выделяет из толпы.
– Мак… Рейван, как там тебя на самом деле, – вмешался Ратис. – Это самый короткий путь. Мы достаточно хорошо вооружены, чтобы прорваться к лифту с боем.
– Нет.
– Нас некому будет остановить. Два дзингая и…
– Нет, – отрезал я. – Мы пойдём к другому лифту. Направо.
Я не боялся ещё одной схватки, сколько бы ни было человек в том зале. Большинство из них даже не носило оружия: обычные штабные офицеры и гражданские чиновники. Я не боялся схватки, но не хотел увидеть залитый кровью коридор. Хватит с меня головной боли, тошноты и угрызений совести, а то начинал чувствовать себя забеременевшей по пьяни малолеткой.
И тут мне пришло в голову, что смелость Раказа могла быть вызвана очень простой причиной: штаб Каламита отслеживал мою галактическую одиссею и пришёл к выводу, что в любых ситуациях я стараюсь найти мирное решение. Вероятно, адмирал надеялся, что и в тюремном блоке сумеет свести вопрос к пустой болтовне, как минимум до подхода корабельного спецназа.
Ну что ж, «пацан к успеху шёл».
А мы побежали к лифту. Игровое знание архитектуры «Люцифера» меня не подвело: длинный пустой коридор упирался в знакомую дверь. На правах командира я бежал первым, чувствуя, насколько устал от этих бесконечных салочек. Безумно хотелось найти укромный уголок и пусть если не завалиться спать, то хоть помедитировать, восстановить силы…
До лифта оставалось метров пять.
Дверь дрогнула и с шипением пошла вверх.
Я увидел сапоги. Затем полу плаща…
Дверь поднималась всё выше, так медленно, словно время заледенело от ужаса.
Из глубины кабины навстречу мне шагнул Тар Каламит.
73
Нас разделяло всего несколько шагов. Двухметровый, бугрящийся мышцами гигант в оранжево-коричневом комбинезоне наклонил татуированную голову, и я на долю секунды вообразил, будто Каламит признаёт моё главенство.
Но он лишь пригибался, чтобы не удариться о притолоку. Затем распрямился, и я чуть не задохнулся от осознания, насколько этот монстр превосходит меня физически. С такой формой ему, кажется, и плазменный меч для победы не очень-то и нужен.
– Рейван! – проскрежетал гигант.
– Тар Рейван, – автоматически поправил я, содрогаясь от металлического звука его голоса.
Думаю, он бы ухмыльнулся, если бы ему было чем ухмыляться. Но нижнюю челюсть, некогда срубленную «моим» мечом, Каламиту заменяла титаферовая пластина. А в качестве голосового аппарата трудился синтезатор речи.
– Ты ничто, – сказал Тёмный Владыка. – Мантия повелителя хиссов моя по праву!
– Да пожалуйста, – чуть прищурился я. – Хоть мантия, хоть юбка, хоть шапочка с помпоном. Это свободная галактика.
Он помолчал, сверля меня гневным взглядом. Я понемногу приходил в себя: угрожает – значит, боится. Если по-настоящему грамотно выстроить диалог, может быть…
– Нет, ты не Владыка, – резко заявил Каламит. – Думаю, ты даже… ты не Рейван! Я вижу твой страх, вижу твою слабость!
