Когда до дома осталось рукой подать, навстречу стали попадаться знакомые. Узнавали и отворачивались. Возможно, повстречайся ей кто-то, знавший ее более-менее близко, Салма-цветочница, Джингл или тетушка Лиз, они не воротили бы нос и даже помогли бы… Но нет так нет. Что ни делается – все к лучшему: не увидят ее такой, и, если повезет, в их памяти она останется сироткой Эби, умницей Эби…
Лавка, что служила дядьке скорее прикрытием, нежели источником прибыли, встретила девушку сомкнутыми ставнями. По такому времени она всегда уже закрыта, но случалось, дверь допоздна не замыкали, и Эби сперва подергала ручку, а уже после, вздохнув тяжело и сипло, побрела, придерживаясь за стену, в обход дома, к черному ходу. Но и там оказалось заперто.
В одном из окон второго этажа горел свет, и Эби подумала, что старый пройдоха принимает тайных гостей. Прежде она погуляла бы где-нибудь часок-другой, чтобы даже случайно не увидеть и не услышать ничего лишнего, но сегодня ей плевать было на темные делишки родственника, лишь бы до кровати добраться. Собравшись с остатками сил, девушка застучала кулаками по двери.
Вскоре послышались шаги и скрип старой лестницы, дернулась занавеска на окошке слева от входа, словно кто-то решил сначала поглядеть, кого принесло, а уж потом распахнулась дверь, и Эбигейл непроизвольно отшатнулась, увидев вместо худосочной дядькиной фигуры здоровенного детину, загородившего собой проход. Но тут же вздохнула с облегчением, узнав Лапу.
– Здравствуй, Март, – поздоровалась она хрипло. – Посторонился бы…
– Ба! – Первый дядькин помощник-подельник радостно оскалился. – Никак принцесса наша пожаловала. Где пропадали, ваше высочество?
– Дядя наверху? – не обращая внимания на насмешки, спросила девушка, войдя в дом.
– Наверху, угу. – Ухмылка Лапы, и без того неприятная, стала особенно мерзкой. – Высоко-высоко в горах твой дядюшка.
– В кх… каких горах? – выдохнула Эби.
– В Сарилийских, вестимо, – осклабился здоровяк. – На каторгу его отправили, принцесса, если не поняла еще. А лавочка моя теперь. Но ты все ж заходи, не стесняйся. Нам с тобой есть о чем потолковать, да, Эби? Недотрога Эби…
Вечерний поезд из Милвелли прибыл на центральный вокзал Салджворда строго по расписанию.
Услыхав приветственный гудок и завидев издали ползущий в облаке дыма и пара локомотив, разошедшиеся по перрону носильщики и извозчики подобрались, словно борзые, почуявшие дичь. Разносчики газет нацелились с ходу познакомить гостей города с последними местными новостями. Встречающие поправили галстуки и шляпки, взяли на изготовку букеты и приструнили расшалившуюся детвору. Агенты тайной полиции, сновавшие в толпе, прокручивали в уме полученные от начальства ориентировки, чтобы через несколько минут, когда состав остановится и проводники распахнут дверцы вагонов, отметить среди приезжих тех, кто похож по описаниям на находящихся в розыске преступников и просто подозрительных граждан…
– Благодарю вас. – Пассажирка, ехавшая вторым классом, вежливо кивнула помогшему ей спуститься по приставной лестнице господину.
В целом новоприбывшая не обладала тем типом внешности, что неизменно вызывает восхищение в мужском обществе. У нее было миловидное, но несколько бесцветное лицо, раскосые зеленые глаза, от которых разбегались лучики ранних морщинок, и светло-каштановые волосы, в начале путешествия, должно быть, завитые щипцами в тугие локоны, а сейчас распрямившиеся и немного растрепавшиеся. Наряд дамы также не призван был привлекать внимание и будить восторженные мечты: скромное черное платье с небольшим турнюром, аккуратная шляпка с прикрывающей лоб и брови вуалькой. Но, невзирая на столь неброскую внешность женщины, случайный попутчик был буквально очарован ею.
– Счастлив услужить. – Мужчина раскланялся, что, ввиду огромного шарообразного живота, далось ему нелегко.
Его усилия были вознаграждены благосклонной улыбкой. Но увы, ничего более страдальца не ожидало.
Сойдя на перрон, дама поставила на землю потертый саквояж и огляделась. Из оставшейся в ее руке обшитой бархатом корзинки, в каких путешествующие женщины возят обычно рукоделие, выглянула белоснежная кошка и завертела головой, повторяя движения хозяйки.
О пыхтящем рядом воздыхателе очаровательница, казалось, забыла, однако, взглядом отыскав за вокзальной оградой нечто ее интересующее, все же обернулась к нему на миг:
– Была рада знакомству. Возможно, однажды представится случай его продолжить.
Проговорив это со сдержанной учтивостью, она подняла саквояж и уверенной походкой, игнорируя наперебой предлагавших свои услуги носильщиков, двинулась к зданию вокзала.
Войдя в просторный зал, женщина снова осмотрелась, но без настороженности, а будто рассеянно, что, однако, не помешало ей сосчитать всех находившихся в помещении полицейских, как одетых в форму, так и тех, что были в гражданском, а также отметить присутствие агента из другого ведомства. С последним она желала бы столкнуться менее всего, но, прежде чем неспешным шагом
