– Вылезай, – потребовал он. – Мы целители и можем тебе помочь.
– Тятька сказал, чтобы тут схоронилась, так меня смерть не достанет, – пробубнил детский голосок.
Как же я была рада услышать деревенский говорок крохи! О богиня, ты все же сохранила жизнь хотя бы одному ребенку в этой деревне!
– Умер твой тятька, – грустно сказал Кристоф, – а мы поможем и уведем тебя отсюда.
– Правда? – Высунулась встрепанная голова с застрявшими в волосах соломинками.
Личико перепачканное, слезы размазаны по щечкам, а к груди прижимает соломенную куклу, одетую в вышитое платье.
– Тебя как зовут? – ласково спросила я девочку.
– Лария, – немного подумав, стоит ли доверять незнакомцам, отозвалась она.
Видно, родители учили, чтобы не говорила имя встречным.
– Хира сатинус море, – прошептала я заклинание и направила в лицо Ларии.
Может, есть шанс, что она не надышалась черной хмарью и останется жить. Главное, побыстрее передать ее в руки Броссара, чтобы провел осмотр и, в случае необходимости, вылечил.
– Это ты целительница? – Лария с интересом уставилась на меня.
– Я ворожея, мой наставник может тебя вылечить, – пояснила я.
– Эмири? Он здесь? – Она даже на месте подскочила от радости.
– Здесь, – невольно улыбнулась я на такую реакцию. – Вылезай, к нему тебя поведем.
– Так я сейчас, только Гастера разбужу. А он не верил, что к нам Эмири придет, все твердил, что ему жарко, – затараторила девчушка и вновь нырнула под ворох сена.
– Гастера? Кто это? – озадачился Кристоф.
– Братик мой. Он старше меня на два года и такой задавака! Все время говорит, что с такой малышней, как я, играть не будет, – веселым голоском сообщила Лария откуда-то из недр сушеной травы.
– Давно он спит? – осторожно спросил Кристоф.
– Не знаю, мы тут с утра сидим, как тятька спрятаться велел. А выходить боязно – вдруг высечет! Он нам строго-настрого приказал нос не высовывать. Гастер, Гастер, вставай уже! Эмири пришел, а ты не верил, – говорила тем временем Лария.
– Не буди его, – мягко попросил Кристоф, – сама выходи, а я на него посмотрю.
– Что на него смотреть? Он совсем как дымок стал. Черный весь, – недовольно пробурчала Лария.
– Так ты поторопись к Эмири, – чуть громче сказал Кристоф и посмотрел в мою сторону многозначительным взглядом.
Лария показалась в потертом простом платьице, с босыми ногами и куклой в руках. Взлохмаченные волосы коротко острижены.
– Лария, думаю, братик твой тоже умер, – печально сказал Кристоф, присаживаясь на корточки перед девочкой.
– Да? – удивилась она, а потом хитро прищурилась. – Вот тятька ему всыплет за это! Будет знать, как не слушаться!
– Идем, Лария, – позвала я ее за собой, поборов желание взять крохотную ладошку в свою руку.
Слишком много смертей пришлось увидеть, чтобы забыть о мерах предосторожности. Девочка только что трогала труп брата, умершего от черной хмари, так что первым делом надо отмыть ее ладошки, а потом уже проводить осмотр.
– Тут ветерок, – осмотревшись, произнесла Лария, – а в амбаре жарко и душно.
– Тебе не жарко? – заботливо спросил Кристоф.
– Так лето же, – словно несмышленышу, ответила девчушка, – конечно, жарко.
Ее замечание вызвало первую улыбку на лице. За последнее время слишком часто приходилось горестно вздыхать, не до веселья было.
– Эмири! – радостно воскликнула Лария и кинулась навстречу Броссару. – Они правду сказали, что ты приехал! А Гастер не верил!
– Привет, егоза! – сразу же подхватил манеру разговора Броссар.
– Ей ладони надо помыть, – с нажимом произнесла я, – она брата пыталась разбудить.
– А давайте ее всю искупаем! Ты как, не против помыться? – весело спросил ворожей и слегка коснулся пальцем кончика носа девочки.
– Не-а, – сообщила она довольно.
Кристоф набрал воды из колодца, и я заметила, что Броссар тут же кинул в нее очищающее заклинание. Я же принялась снимать одежонку с ребенка. Все это придется сжечь, потому торопилась и не заботилась о сохранности.
– Мэтр Броссар, – тихо позвала наставника, – пятна.
В подмышках у девочки оказались потемнения, а потом такие же, едва заметные, в паху.
– Да, это черная хмарь, – спокойно ответил Броссар.
По моей коже пробежал холодок, при том что стояло жаркое лето. Единственный ребенок, которого удалось найти живым, уже заражен смертельной болезнью. Но рассуждать или жалеть Ларию было некогда, необходимо немедленно приступить к лечению.
