в центральном соборе и прочие очень важные, никому не нужные мероприятия.
Остальные бароны занимались каждый своим. Собственно, эсков среди них всего половина, остальные титулы были выкуплены иностранцами (тут я узнал, что в данный момент являюсь самым «долгоправящим» на острове бароном – двадцать три года, однако! Ближайший конкурент отставал на год и семь месяцев, что давало мне какие-то призрачные преимущества, типа права «Первым поднять кубок во здравие земли» или непонятное право «Блюсти закон по слову»).
Впрочем, чудили все примерно одинаково.
Один обязал всех подданных ежедневно три раза – утром, в полдень и на закате – хором петь неофициальный гимн Эскенланда, начинавшийся словами «Победили мы французов».
На мой неосторожный вопрос «Почему именно их?» старик тут же выдал историю многовековых попыток присоединить Эскенланд к этой прекрасной стране. Оказалось, что из всех соседей только Франции почему-то никогда не удавалось завоевать эсков. Это является поводом для сомнительной гордости местных, сложивших единственную победную песню, которую поют по любому поводу, потому что больше никаких побед за ними не числится. Видимо, этот барон большой патриот… или имеет что-то личное к французам.
Другой, как оказалось, сразу ввел право первой ночи, что я тут же прокомментировал с максимальной тактичностью:
– Вот дурак!
– О, Александэр, вы тоже могли бы возродить этот древний обычай. – Эгельберт намекающе приподнял бровь.
– Да не дай бог! Здесь же у половины баб скандинавские корни, а у оставшихся – немецкие!
– Господин барон! – Старик возмущенно выпрямился. – Женщины Эскенланда прекрасны своей особенной красотой, так что ваши намеки…
– Не о том мыслите, Эгельберт, – им если что-то положено, то хоть сдохни, а изволь сделать, характер такой. У меня никакого здоровья не хватит подобную обязанность исполнять. Помру на очередной «несчастной жертве» через месяц от истощения!
– О! В самом деле, я как-то не подумал.
– Так что молчим на эту тему!
– Ну, вы крепкий молодой мужчина, у вас есть определенные потребности…
– Фон Шницель, угадай, кого я заставлю меня подменять еженочно?!
– …с другой стороны, некоторые сомнительные традиции лучше оставить истории. Моя Эмма очень ревнива, может не понять, – последнее он произнес с интонациями законченного и счастливого своим положением подкаблучника.
Наконец, мы вышли на тот участок стены, с которого виднелась импровизированная полоса препятствий. Сейчас на ней проходили очередное испытание последние желающие стать моими оруженосцами.
Всем претендентам предлагали пройти платный экзамен. Осилившие его становились пажами и допускались к дальнейшему обучению – уже на оруженосца, лучшие из которых, в свою очередь, получали шанс (но не право, это оговаривалось!) стать рыцарями. В общем, большая связка морковок перед носом толпы осликов. Не бедных, надо заметить, осликов.
Вообще-то, при таком количестве желающих, я совершенно не собирался посвящать в рыцари каких-то левых людей. Им приставка к имени, а мне головная боль? Нет уж! Точно выяснив, что неблагородных отроков можно вполне законно оставить в оруженосцах на всю жизнь, я собирался честно сжульничать, выпихнув их с дипломами «почетных сквайров».
Я и сам-то не рыцарь, всего лишь барон, так и нечего тут лапать грязными руками золотую мечту детства. Тем более что вторая мечта – слетать на Луну – все еще недостижима.
Хотя надо проверить, вдруг я еще и владелец космического корабля? Жизнь – такая странная штука…
К тому же правителем я считаюсь по недоразумению, и через два месяца перестану им быть. Ну и зачем мне людская память о «том наглеце, что посмел встать на одну ступеньку с Их Коронованными Величествами и Их Избранными Превосходительствами»? Скромнее надо быть. Жаль, нельзя это сказать королям и президентам. Дикари-с, не поймут-с.
И вообще, что же это получится, я мечом претендента стукну, он шуршиков отслюнявит и смоется, радостный? А над кем же я измываться буду? Нет уж!
Глупость, конечно, только рыцарь – это же Рыцарь! А тут – покупка титула. Я не против денег и понимаю, что чем больше их, тем проще получить от жизни желаемое, но все равно, двое моих вассалов – это правильно и необходимо. Эгельберта я, пожалуй, тоже привел бы к присяге, прояви он хоть немного заинтересованности. Ну что же, поступим как в любом элитном учебном заведении – пусть они поборются за право платить нам! В конце концов у меня тут самая лучшая школа оруженосцев! И ничего, что она единственная.
– Кстати, уже несколько раз приходили люди, называвшиеся вашими родственниками. Из Румынии. – Управляющий посмотрел на меня, ожидая разъяснений.
– Эгельберт, со всеми, кто назовется моим другом, братом, матерью или любовницей – поступать как с самозванцами и мошенниками. Присмотрите закон посуровее.
