После чего шустро переместился в коридор, отвесил какой-то комплимент Фиску и, насвистывая, быстро утопал к лестнице.
Поморщившись, я проводил его взглядом и вытащил телефон. Гудки, гудки… ну где же ты! А, вот:
– Элька? Привет.
– Саш, что случилось? Опять напился с дружками и решил позвонить… – Поначалу тихий голос бывшей начал обретать мощь, достойную скандала, и мне это было не нужно.
– Тетя Вера жива еще?
В трубке все смолкло, потом абсолютно нормальный голос ответил:
– Да что ей сделается, она нас всех переживет.
– Это хорошо. Привет ей передай, а то как-то забыл в беготне.
– Как скажешь. У тебя там все нормально?
– Да так, мелкие неурядицы. Вспомнил вот о тетке, решил позвонить. Что там девчонки?
Минуты две я слушал ее рассказ, поддакивая, потом попрощался, сунул телефон в карман и так же, как Шеф, кивнув стражнику, пошел на выход. Заготовка старая, времен начала нулевых, но я не сомневался, что Эля вспомнит. Никакой тети Веры не существовало, был старый друг ее отца, мужик дремучий, зато надежный и всегда с удовольствием принимавший «племяшек». Черт, у Аньки скоро днюха, а я мало того, что сам приехать не смогу, так еще и через мать отправляю их подальше от друзей… надо подумать, чем откупиться.
Дальше меня подхватил поток срочных дел. В замок текла река продуктов и припасов, нужно было решать, где ставить трибуны, искать под них материалы, устанавливать освещение, обустраивать место под медицинскую палатку, предупредить арендаторов, отвечать на вопросы горожан, командовать волонтерами, проверять, подсказывать, решать. Попутно я все-таки догадался провести среди своих слуг опрос, готовы ли они вообще участвовать в войне? На удивление, согласились практически все. Наверное, я слишком безмятежно выглядел, никто не верил в какие-то опасности: люди азартно расхватывали доспехи и оружие, помогали друг другу их надеть, кто-то что-то уже напевал такое воинственное. Сложнее всего пришлось Марти, беспокоясь о сохранности боевого подруга, ей выдали чудовищно прочный и столь же неудобный доспех, плюс не по размеру подобранный шлем от другого комплекта. Смотреть теперь девушка могла только прямо перед собой, зато защищена оказалась лучше всех. Черепашка, как есть черепашка!
Окончательно все успокоилось глубоко за полночь. Я обнаружил себя сидящим на верхней площадке донжона. Подумать только, утром мне было скучно! Да уж, если все пойдет, как я задумал… нет – когда все пойдет так, как я задумал, скучать не придется! Ничего, я еще объясню всем в округе, кого тут надо слушать, а то ишь – законы они отменили! Я тут закон!
Поставив на камень чашку с остатками ледяного кофе я потянулся и, осторожно обогнув уснувшего в обнимку с копьем волонтера, пошел вниз. Завтра я бы за такое разбудил его пинком, но сегодня пусть хоть так покемарит. А наказанием станет чудовищно затекшее все.
На стене у ворот горел огонь. Романтики, так вас, электричество они экономят, а покупных дров не жалко. Хотя живой огонь да в такой обстановке…
Я остановился в тени – начальник стражи, красиво сидя на камне, с безупречными интонациями бывалого вояки втирал что-то рассевшимся вокруг оруженосцам.
– Вообще-то мы с бароном старые знакомые, довелось, знаете ли… – Изя задумчиво посмотрел куда-то в море, глаза его словно видели давно ушедших боевых друзей, лицо стало каменным и самую малость жестоким. – Да, прозвище для него не пришлось искать, у него фамилия есть. Говорящая, если кто понимает.
Ну да, как же. Прозвище у меня с самого приезда в столицу за счастьем было Шустрик. Это когда я однажды при выезде на дачу со знакомыми девчонками сожрал кролика, назвали, наконец, Могилой – ну кто же знал, что это околевший домашний любимец, декоративный и породистый, которого везли похоронить на природе? Я еще удивился, чего это его не выпотрошили. Кроль как кроль, на вкус самый обычный.
Оруженосцы слушали, словно завороженные, даже Сато прислушивался к «господину хатамото». Изя говорил медленно, весомо, но очень туманно, намеками. Написать все на листе – одна вода получится, но вот так, в дрожащих тенях, на стене древнего замка, перед боем, сжимая в руках всамделишное оружие. Внушает, да.
– Исабель.
– Я, господин барон! – Изя подпрыгнул, нервно сложив руки.
– Молодым спать, завтра будет много дел. Ты дежуришь до восхода, потом тебя подменит Фиск.
– Да, господин барон. – Он хотел спросить еще что-то, но я уже прошел мимо, величественно и безразлично. Не только гасконцы умеют делать суровые лица, румынские бояре им ничуть не уступят.
Уже почти рассвело, когда я рухнул на свою скрипучую кровать.
И тут же меня разбудили.
Фон Шнитце-младший с грохотом сгрузил на тумбочку перед зеркалом груду железа, извинился, молодой паренек-слуга поставил рядом подносик с едва теплым завтраком, и оба принялись меня наряжать. Спустя полчаса я наконец прогнал их обоих и смог оглядеть свою милость в зеркале.
