проходит от двенадцати до четырнадцати месяцев. Но бывают и пустые яйца. Думаю, что это яйцо затвердело только потому, что высыхает, а не потому, что готово треснуть.
– Как грустно, – сказал Нат.
– Да, грустно. Поголовье вивернов сокращается, и каждый малыш – драгоценность. Но иногда ничего поделать нельзя.
– Что же будет, если яйцо пустое?
– Изнутри оно кристаллизуется, а внешне становится похожим на камень. Когда родители уверены, что птенец не вылупится, они выкидывают пустое яйцо. Многие люди собирают их и называют такие яйца жеодами.
Нат залюбовался гладкой шелковой поверхностью. Как несправедливо! Ну и что, что птенчик медлит. Вот Нат тоже не спешил выходить в большой мир, и родители махнули на него рукой. Они не поверили, что из него получится Фладд. А тетя Фила поверила.
– Не выбрасывайте! – вдруг воскликнул он.
Этому птенцу тоже нужен шанс.
– Пусть еще немного полежит.
– Нат, – мягко сказала тетя Фила. – Если яйцо пустое, оно так и останется пустым, сколько времени ему ни дай.
– И пусть, – заупрямился Нат. – Кому оно мешает?
Тетя Фила внимательно посмотрела на него. Она тоже подумала о его родителях, догадался Нат.
– Ладно. Дадим ему еще несколько часов, – сказала тетя Фила и вышла из яслей.
Повеселев, Нат погладил яйцо на прощание и отправился следом за тетей.
– Нерис! – крикнула тетя Фила. – Скорее всего, яйцо пустое, но мы решили, что ничего не будет страшного, если оно еще немножко полежит.
Нерис кивнула и полетела к выходу наверх.
– А теперь, – сказала тетя Фила деловым тоном, – надо найти незваного гостя, пока он не успел натворить дел. Сверимся с картой. Где мы скорее всего его перехватим?
Она сняла с плеча рюкзак, достала Книгу Чудовищ и поворчала, что ей неудобно носить ее туда-сюда. Пока тетя изучала карту, Нат устроился на небольшом камне с альбомом и начал с натуры рисовать малышей вивернов.
Малыши тут же сгрудились перед ним в кучу. Они были размером с крокодилов, которых он видел на реке Нигер, но намного очаровательней: их нежная кожа переливалась всеми красками, а глаза были такие же большие, как у взрослых, но горели не так ярко. Нат засмотрелся на их мордочки и понял, что это счастливые, сытые и очень любопытные малыши.
– Все ясно, – сказала тетя Фила, закидывая рюкзак на плечо. – Идем.
Нат быстро спрятал альбом.
– Нам в этот туннель, – указала она и шагнула в темноту.
Глава двенадцатая
Они услышали Овадия задолго до того, как увидели. Пыхтя и отдуваясь, он шел по туннелю и ворчал:
– Зачем этим вивернам столько туннелей? Надо было построить для них большую клетку. А то гоняйся за ними теперь. Как только стану главным, сразу отдам распоряжение: всех в клетку! И не надо будет рыскать по чертовым лабиринтам в поисках этих гадов. Уф!
Тетя Фила шагнула к нему из укрытия, и Овадий от неожиданности налетел прямо на нее. Потеряв равновесие, он грохнулся на землю.
– Привет, кузен, – сказала она холодно.
Овадий слепо щурился в свете фонаря, прикрыв рукой глаза.
– Филомена? Что ты здесь делаешь? В чем дело?
– Забавно, – ответила тетя Фила. – Я хотела задать тебе те же самые вопросы.
– Не понимаю.
– Это я не понимаю, что происходит. Сначала ты пытался украсть Книгу Чудовищ, потом выпустил одного из самых страшных гадов, известных человечеству, и наконец, ворвался в мой дом с обыском. Хотелось бы узнать, в чем дело?
– Зачем мне кого-то выпускать или обыскивать твой дом? С чего ты взяла, что это был я? – воскликнул он, в конце сорвавшись на визг.
– С того, что тебя видели, и ты подходишь по описанию. А теперь ты в пещеры явился, и виверны по твоей милости вот-вот вырвутся на свободу.
– Слушай, я просто хотел поглядеть на них вживую, вот и все. – И Овадий нервно вытер руки. – Но заблудился. Думал, вообще не выберусь.
– А ты не врешь? – спросила тетя Фила, сложив руки на груди.
– Не вру.
– Захотел после василиска полюбоваться вивернами?
– Ладно, ладно, – ответил Овадий, поднимаясь на ноги. – Назовем это паломнической поездкой. Я хотел посмотреть, чем живут другие Фладды.
– Ваша семья много столетий не проявляла ни малейшего интереса к нашим делам.
