Ульрих пригубил вино. Даже не пригубил, чуть коснулся губами края стакана. И это тоже показалось подозрительным.
— Поверь, ты немногое потерял. Он самодур, каких поискать. И главное, меня сюда выпер… я ему пишу, что искать тебя — это ветра в поле ловить…
…ни о чем беседа. И Ульрих так часами способен, вроде бы мелет языком, что мельница, да меж жерновами не мука — воздух. А лед тает, медленно и… кажется, слегка помутнела вода.
Или нет?
— …покрути в руках, да задумчиво так, будто ты не знаешь, что ответить.
— …он мне отписал, что мимо Шимазы ты пройти не должен. Это ближайший крупный город к Ормсу… захолустье убогое, но вот кладбище… представляешь, жалобу написали, дескать, воет там кто-то седьмой день кряду и затыкаться не собирается… я сунулся было, но такой некрофон.
…легкая муть.
…или не муть даже, будто пыль серебряная…
— …сейчас ты поднесешь стакан к губам и сделаешь вид, что пьешь. Постарайся слизнуть каплю. Не больше… — Альер был серьезен, и это настораживало куда сильней показного дружелюбия Ульриха. — Это точно не яд, но и не вода… и не молчи!
— Проклятая гончая, — брякнул Ричард, поднимая стакан, который больше всего хотелось выплеснуть. Можно в довольную физию Ульриха.
А ведь взгляд у него внимательный такой.
— Неужели? Надо будет дядюшке отписаться, пусть отправит пару-тройку на зачистку… контуры там хорошие стоят, так что, думаю, не выберется… а чего она там охраняет-то, не знаешь?
— Склеп. Императорский.
— Да? — А вот это удивление показалось наигранным. — Ты пей водичку… жарко, в горле вот пересохло…
— Пей, — согласился Альер, — как я говорил… отравить тебя не должны, вроде бы незачем. А вот остальное сейчас выясним. Как попробуешь, закрой глаза и расслабься, мне нужен доступ…
К чему именно, уточнять не стал.
И ладно.
Ричард подчинился. Вода была упоительно холодной. Сладкой… и немалого труда стоило ограничиться одной проклятой каплей. Тоже сладкой. Она растеклась по языку, опалив тот легкой горечью. И язык занемел.
Ненадолго.
— Интересно, — одновременно произнесли Ричард и Альер.
— Что? А… склеп… да, непонятно, зачем его было в этом захолустье ставить… но дядюшка разберется… а ты не заглядывал?
— Куда?
— В склеп. — Ульрих раздраженно постучал ноготком по столу. И замолк: лакей подавал закуски.
Фазаньи крылышки в остром соусе.
Оленина вяленая.
Темный сыр с налетом благородной плесени, от запаха которого Ричарда слегка замутило. Икра белужья. Яйца перепелиные подкопченные, что-то еще, что Ричард вовсе не опознал.
— Это запеченные марканы, — Альер пришел на помощь. — Слизни такие. Весьма себе неплохи на вкус.
Спасибо за предупреждение, но слизней Ричард есть не станет.
— А в воде у тебя «доброе слово». Говорил же, травить ни к чему…
«Доброе слово»? Надо же, потратились. И даже лестно… не сказать чтобы вовсе редкость редчайшая, эликсир сложносоставной, а потому дорогой весьма.
Не яд, нет.
На тело он вообще благотворно воздействует. Кровь там разжижает, сердечный ритм выравнивает. От бессонницы помогает… сплошная польза, хотя с бессонницей Ричард и сам справляется неплохо. Но все это — побочные эффекты. Единороги, чьи волосы использовались на втором круге упаривания, вообще твари крайне полезные…
— Значит, в склеп ты не заглядывал? — повторил вопрос Ульрих, поддевая на вилку полупрозрачное тельце маркана.
— Нет, — солгал Ричард.
Главное, что «доброе слово» способствует тому, что человек, его отведавший, проникается к собеседнику неизъяснимой симпатией. И в разговоре теряет всякую осторожность.
Любопытно.
И ведь Ульрих действительно ждал… готовился загодя… и значит, с персоналом договаривался, иначе как? Он не прикасался к стакану Ричарда. К
