— Ах, милочка, мы с вами наедине. — Тарис вытащил из-за спины пыльную бутылку. — Хватит притворяться…
Бокалы.
И куцая веточка винограда.
— Вы очаровательны. — Он отщипнул виноградинку и, покрутив в пальцах, протянул мне.
— Спасибо. Я сыта.
— Пока сыта… пока, милочка… вопрос, как надолго этого хватит? — Тарис не обиделся. Сунул виноградину в рот и глаза прикрыл. — Ваша история очень душещипательна… благородная особа в затруднительном положении… но в ней много неясностей. Откуда вы появились? Куда направляетесь?
— Не ваше дело.
— Может, и не мое… а может, и мое. Вдруг вы шпионка Шеррада?
— Я?
— Нет, я, конечно, так не думаю… слишком вы уязвимы для шпионки… документов и тех, полагаю, нет? Конечно, кто рискнет спрашивать у благородной лайры бумаги?
Я молчала.
Шантаж?
Не страшно. Не знаю почему, но я не боялась. А вот мерзко — это да… до того мерзко, что тошнота к горлу подступила.
— Но дело даже не в бумагах. Боги с ними, с бумагами… но ведь денег у вас тоже нет. А это уже гораздо, гораздо печальней…
Он причмокнул губами.
А я сделала глубокий вдох. И как быть? Орать? Звать на помощь?
— Не стоит, — махнул рукой Тарис. — Ваши спутники спят… моя супруга тоже не услышит. Ее мигрени — дело такое… когда-то она велела устроить комнату, в которую бы не проникали звуки. Это оказалось очень и очень удобным. Не переживайте, дорогая, я не насильник. Я предпочитаю договариваться.
А пялится по-прежнему в декольте.
— И с вами договоримся…
— Думаете?
— Конечно. — Он оторвал вторую виноградину. — Все очевидно. Лучше обслуживать одного благодарного мужчину, чем троих…
— Что вы себе…
— Правду, милочка. Правду. Если вас еще не оприходовали, то оприходуют в самом ближайшем будущем. Вы же не настолько наивны, чтобы полагать, будто ваш титул чем-то да поможет?
— Убирайтесь.
Он лжет.
Или…
Нет, о таком не стоит думать. Грязь слов, не более того… никто из спутников моих ни словом, ни жестом не дал понять, что…
— Я предлагаю вам достойную жизнь.
Тарис причмокнул.
— Я состоятелен… весьма состоятелен… и способен оценить такую… милую девочку. И быть благодарным за внимание… за понимание… мне так не хватает понимания.
— Уходите.
— Гордая? Люблю гордых… подумай хорошенько, девочка… — Он поднялся и шагнул ко мне. А я отступила к камину. — Пока ты молода и красива… но как надолго хватит твоей молодости и красоты? Это товар. И надо радоваться, что на этот товар нашлись желающие, готовые платить полную цену…
Он вдруг оказался рядом.
Так близко, что я почуяла кисловатый запах его пота. И отвернулась.
Отвернулась бы, если бы позволили. Жесткие пальцы сдавили подбородок, заставили повернуться и посмотреть в глаза.
— Мы можем дружить, девочка… и я хотел бы дружить… очень хотел бы…
Рыхловатая кожа.
Крапины пота. И желтые зубы, которые если и чистили, то давно. Он был не просто некрасив — уродлив. И я, очнувшись от наваждения, стряхнула руку.
— Убирайтесь.
— Подумай, деточка… — Он отступил и облизнулся. — Или не думай… все уже решено.
