Влад.
По субботам он вставал раньше меня.
Я прекрасно знала, что будет дальше. Поднос. Ваза с одиноким цветком… что на этот раз? На прошлой неделе был розовый тюльпан… на позапрошлой — гортензия… еще веточка лаванды…
Две чашки кофе.
Пышная пена.
Рисунок-сердечко… мелочи, в которых виделось мне ежедневное подтверждение нашей любви. Влад закрепит поднос, он всегда был аккуратен. А потом наклонится и на ухо прошепчет…
— Просыпайся. А то поцелую…
…а раньше он целовал.
В щеку.
Я открыла глаза и убедилась, что Влада нет. А есть Ричард в своем безумном наряде. Волосы дыбом. Глаза горят.
— Это ты?
Дурацкий вопрос. Он. Вижу, что он. Только не понимаю, что он тут забыл? И зачем пришел? Сделать еще одно предложение, от которого я не могу отказаться?
— Кто такой Влад? — поинтересовался Ричард. И в голосе послышалось раздражение?
— Не твое дело. Что ты…
Остатки сна растворились в печальной яви. Треклятый некромант не позволил договорить, но решительно сдернул теплое покрывало.
— Вставай. У нас есть дело.
И на руки меня поднял.
Легко так поднял. А я, пусть и гляжусь тщедушной, но вешу пятьдесят пять килограммов. Влад вот утверждал, что носить их не так просто, а он был повыше некроманта и в плечах пошире. И… и вообще, будут меня тут всякие на руках таскать!
— Дело?
— Сейчас ты пойдешь прогуляешься…
— Что?
Гулять? Посреди ночи?
— У тебя бессонница. — Ричард осторожно поставил меня на ноги. И платье, съехавшее с плеча, поправил. Волосы пригладил.
— У меня нет бессонницы…
— А давай представим, что есть? — Он завел прядку за ухо.
— И в приступе бессонницы я гуляю по дому?
В это верилось слабо.
— Ну… может, тебе попить захотелось… и ты искала дорогу на кухню…
Пить мне не хотелось вот никак. Более того, даже если бы меня жажда мучила, я бы после этаких уговоров постаралась бы с нею управиться. Что-то все это, мягко говоря, выглядело преподозрительно.
— Ричард, — я старалась говорить ласково-ласково. Мужчины же, что коты, ласку любят. Так моя соседка утверждала, а поскольку замужем она умудрялась побывать раз шесть, то знала, о чем говорила. — Солнышко…
Он явно смутился.
Да уж, солнышко из него, как из меня шпалоукладчица.
— Скажи, что ты задумал?
— Я?!
И глаза честные-честные.
— Задумал. — Я села в кресло и обняла себя. — Не отрицай. Кому на этот раз скормить собираешься?
— Не собираюсь!
Получилось почти искренне. Я же молча сунула палец под золотой ошейник.
— Снимешь?
— Нет.
И набычился. Смотрит хмуро. Прикидывает, буду я похожа на несчастную заблудившуюся в местных коридорах девицу, если меня пинком из комнаты выставить.
— И не пытайся, я буду сопротивляться.
