К завтраку я все же вышла.
Облачилась в единственное пока свое платье. Плеснула холодной водой в лицо, надеясь, что нынешняя бледность вполне себе аристократична. Спину выпрямила.
Голову подняла.
— Бесконечно рада видеть вас в добром здравии. — Милия улыбнулась.
Почти искренне.
Почти любезно.
Сегодня она выглядела иначе, да… что изменилось? Ей к лицу строгий наряд темно-зеленого цвета. Местный траур? Похоже на то. Ни кружев. Ни оборок. Ни иных украшений. Гладкая переливчатая ткань сама по себе прекрасна. Как и шитье черной нитью.
Волосы забраны в пучок.
В ушах — серьги из какого-то черного металла.
На шее — полупрозрачная лента.
— И я рада… — Я присела. — Как вы…
— Женщины в моем роду всегда отличались немалою выдержкой. — Милия аккуратно разрезала вафлю на махонькие кусочки, каждый из которых прожевывала тщательно, будто не было в мире занятия важней. — Конечно, пойдут слухи… бедный Тарис погиб, защищая меня…
— Что?
Темные глаза блеснули.
— Градоправитель не может быть нежитью, — спокойно сказала Милия, накалывая на вилку мягкий кусочек вафли. — Это подорвет доверие к власти. А вот героически погибнуть, защищая честь и жизнь любимой жены…
Ее губы тронула улыбка.
— Извините…
— Я буду вам очень благодарна, если иное вы оставите при себе, — спокойно сказала Милия.
— Но…
— Оливия, вы ведь позволите называть вас так? Вам, конечно, это кажется ужасным… скрыть правду… но кому она нужна? Вывертень уничтожен, это факт. И останки его будут выставлены на площади. Это тоже факт. Как и урна с прахом моего дорогого супруга, благодаря которому и удалось задержать тварь.
Кружевной платочек скользнул по сухой щеке.
— Скорбь вам стоит отрепетировать, — не удержалась я.
— Всенепременно. Благодарю.
— Значит, правда не нужна? А как же родственники тех девушек…
— Вывертень мертв. Этого достаточно, чтобы родственники успокоились. В остальном же… правда? Будет скандал — и такой, каких здесь не случалось со времен Отречения…
Это еще что за дата? Нет, мне срочно нужен учебник истории. И географии. И вообще…
— Меня, скорее всего, возьмут под стражу, даже если я не виновна, а я клянусь кровью своей, что не виновна. — Милия отложила нож и вилку. — Кто в это поверит? Нет, Императору проще будет казнить меня как соучастницу…
— За что?
— Не «за что», а зачем. Чтобы успокоить возмущенный народ. И чтобы раз и навсегда избавиться от мятежного рода… мы ведь так и не принесли присягу… — Она постучала ногтем по столу. — Мы с вами не враги, Оливия. И я понимаю, что вы смущены и растеряны… не знаю, что с вами приключилось. Уж извините, ваша история выглядит несколько… натянутой. Но я могу вам помочь.
— Чем?
— К примеру, — она сложила салфетку, — выправив бумаги. Что вы смотрите? У меня есть все ключи, в том числе от кабинета Тариса. И я знаю, где лежит городская печать. И я сумею ей воспользоваться. Моя кровь дает некоторые преимущества…
Бумаги — это хорошо.
Очень хорошо.
Плохо, что меня пытаются купить…
— Затем, полагаю, в деньгах вы нуждаетесь. Это тоже поправимо… две тысячи империалов.
— Сколько?
— Три? Четыре? Пять? — Милия наблюдала за мной с насмешкой. — Десять устроит? Я выпишу чеки. Отделения подгорного банка есть в каждом городе. Если же предпочитаете наличные…
