– Ладно. – Мужчина в фиолетовом берете жестом отправил очередного неудачного претендента восвояси и прочитал следующую фамилию из списка на листке бумаги: – «Собака: Вупси. Хозяин: миссис Чаннинг Гэлбрейт. Дрессировщик: Лютер Ньюби». Впускайте!
Ассистент суетливо сбежал со сцены и распахнул дверь, из-за которой сразу же понеслись лай и скулёж.
– Что сегодня с этими псами?! – вопросил мужчина в фиолетовом берете. – Они все напуганы до смерти! Или даже больше.
– Думаю, – сказал Фергус О’Брин, – что дело в этой огромной серой собаке-волке. Почему-то остальным этот пес не нравится.
Глория Гартон опустила свои подкрашенные лиловыми тенями веки и бросила подозрительный взгляд королевы на молодого детектива. В его присутствии не было ничего плохого. Его сестра была главной в этой кампании киностудии, и он распутал несколько конфиденциальных дел для студии, а одно даже лично для нее, когда ее шофер вдруг решил попытать счастья в шантаже. Фергус О’Брин был работником «Метрополии» довольно давно…
И все равно ее беспокоило его присутствие.
Ассистент ввел Вупси и миссис Гэлбрейт.
Человек в фиолетовом берете бросил на них взгляд и заорал.
В абсолютной тишине этот крик отрикошетил от всех стен театра.
Наконец он перестал орать и начал говорить:
– Собака-волк! Тука – это величайшая роль, написанная для собаки-волка! И что они нам приводят? Терьера! Если бы нам нужен был терьер – мы бы взяли на эту роль Асту!
– Но если вы только позволите нам показать… – запротестовал высокий молодой дрессировщик Вупси.
– Убирайтесь! – завизжал фиолетовый берет. – Убирайтесь, пока я не потерял терпение!
Вупси с дрессировщиком торопливо удалились.
– В Эль-Пасо, – сокрушался директор по кастингу, – они приводят мне лысую мексиканскую. В Сент-Луисе это пекинес! А если я вдруг и нахожу собаку- волка, то она сидит в углу и ждет, пока ей приволокут сани, которые нужно тащить!
– Возможно, – сказал Фергус, – стоит попробовать настоящего волка.
– Волка, шмолка! Все кончится тем, что придется заворачивать Джона Берримора в волчью шкуру! – Он бросил сердитый взгляд на свой список: – «Собака: Йоггот. Хозяин и дрессировщик: мистер О. З. Мандерс». Зовите уж!
Вой за дверью прекратился, когда Йоггота увели для прослушивания. Человек в фиолетовом берете едва взглянул на хозяина и дрессировщика. Он во все глаза смотрел на этого роскошного серого волка.
«Только бы ты мог играть!» – молился он с тем же рвением, с которым многие мужчины думают: «Только бы ты умела готовить…»
Он сдвинул берет под еще более невероятным углом и рявкнул:
– Ладно, мистер Мандерс. Значит, так. Собака должна войти в комнату, подать лапу ребенку, показать, что узнает героя в эскимосском наряде, обойти стол, найти кость и радостно хлопнуть лапами. Вот ребенок, вот герой, вот стол. Все понятно?
Мистер Мандерс посмотрел на свою собаку-волка и повторил:
– Тебе все понятно?
Йоггот помахал хвостом.
– Замечательно, коллега, – сказал мистер Мандерс. – Исполняй.
И Йоггот исполнил.
Фиолетовый берет отправился в полет на крыльях триумфального крика радости его хозяина:
– Он исполнил! Он сделал это!!!
– Разумеется, коллега, – спокойно сказал мистер Мандерс.
Дрессировщик, ненавидевший Плуто, был бледен, как отражение вампира в зеркале. Фергус О’Брин потерял дар речи от изумления. Даже Глория Гартон позволила удивлению и интересу проскользнуть по ее величественному и царственному лицу.
– Хотите сказать, он может делать что угодно? – пробулькал человек, прежде носивший фиолетовый берет.
– Что угодно, – сказал мистер Мандерс.
– Может ли он… дайте подумать… сцена в танцевальном зале… сможет он повалить человека, перевернуть его и обыскать задний карман?
Даже раньше, чем мистер Мандерс успел ответить «конечно», Йоггот все это продемонстрировал, используя Фергуса О’Брина в качестве манекена.
– Мир тебе! – облегченно выдохнул директор по кастингу. – Мир… Чарли! – крикнул он ассистенту. – Оправь их всех! Проб больше не будет. Мы нашли Туку! Это великолепно!
Дрессировщик подошел к мистеру Мандерсу:
– Это не просто дрессировка. Тут что-то большее, сэр. Это определенно выше человеческих и собачьих возможностей! Клянусь, я не заметил ни малейшего сигнала – и для столь сложных операций. Скажите мне, мистер Мандерс, какой вы пользуетесь системой?
Мистер Мандерс издал невнятное кхе-кхе:
