Великий Озимандиас посмотрел на Глорию, вздохнул, пожал плечами, отдался на волю судьбы – и выпил.
– Много вы собак натренировали? – спросил директор по кастингу.
– Извините, коллега. Это мой первый.
– Тем замечательнее! Но кто же вы тогда по профессии?
– Ну, видите ли, я… волшебник.
– О! – сказала Глория Гартон, выражая радость, и даже зашла настолько далеко, чтобы добавить: – У меня есть друг, который занимается черной магией.
– Боюсь, мэм, моя чисто-белая. Даже она довольно каверзная. А уж с черной магией ты открываешься настоящим опасностям.
– Погодите, – вмешался Фергус. – Вы имеете в виду – настоящий волшебник? Не просто фокусник с ловкими руками?
– Конечно, коллега.
– Хорошая пьеса, – сказал директор по кастингу. – Только не давайте им зеркал.
– Ага, – кивнул Фергус. – Но погодите, мистер Мандерс. Что вы, к примеру, можете делать?
– Ну, я могу превращать…
Йоггот громко гавкнул.
– О, то есть нет, – быстро стушевался Озимандиас, – это слегка за пределами моих способностей. Но я умею…
– Вы умеете делать индийский фокус с веревкой? – томно спросила Глория. – Мой друг говорит, что это чудовищно тяжело.
– Тяжело? Ну, мэм, в этом ничего особенного. Я помню тот случай в Дарджилинге…
Фергус сделал еще один длинный глоток.
– Я, – вызывающе заявил он, – хочу увидеть индийский фокус с веревкой! Мне встречались люди, которым встречались люди, которые его видели, но ближе я никогда не подбирался. И я в него не верю!
– Но, коллега, это так просто.
– Я не верю.
Великий Озимандиас вытянулся во весь свой не слишком впечатляющий рост.
– Что ж! Коллега, вы сейчас его увидите!
Йоггот предупреждающе потянул его за подол пальто.
– Оставь меня в покое, Вулф! На меня возвели клевету!
Фергус вернулся из флигеля с длинной грязной веревкой в руках:
– Этого хватит?
– Более чем.
– Что теперь? – поинтересовался директор по кастингу.
– Ш-ш-ш! – сказала Глория. – О…
Она лучезарно улыбнулась Озимандиасу, который выпятил грудь до такой степени, что пуговицы чудом не отлетели от рубашки.
– Леди и джентльмены! – объявил он так, словно ему привычно было заполнять огромный амфитеатр своим голосом. – Сейчас вы увидите Великого Озимандиаса с индийским трюком с веревкой! Конечно, – добавил он слегка расстроенно, уже обычным голосом, – у меня нет мальчика, чтобы порубить фарш… если только кто-нибудь из вас… Нет? Ну, значит, попробуем обойтись без этого. Не так впечатляюще, конечно. И перестанешь ты лаять наконец, Вулф?!
– Я думал, его зовут Йоги, – сказал Фергус.
– Йоггот. Но поскольку он наполовину волк по материнской линии… а теперь тихо, вы все!
Он сворачивал веревку петлей, пока говорил, и теперь положил петлю на сцену, где она затаилась, словно грозная гремучая змея.
Он встал подле нее и, бормоча что-то себе под нос, совершил серию пассов так быстро, что даже сверхострые глаза и уши Вулфа-Йоггота не могли за ними уследить.
Конец веревки отделился от петли, взмыл в воздух, покрутился пару секунд, словно раздумывая, в какую сторону направить удар, а потом выстрелил прямо вверх, и летел вверх, пока вся веревка не распуталась. Нижний кончик веревки висел теперь в добром дюйме от сцены.
Глория ахнула. Директор по кастингу торопливо выпил. Фергус, по непонятной причине, со странным выражением уставился на волка.
– А теперь, леди и джентльмены, – ох, провались оно все, хотел бы я иметь мальчишку на побегушках, – Великий Озимандиас вознесет эту веревку в те края, о которых знают только использующие веревку. Вперед и вверх! Скоро вернусь, – успокаивающе бросил он Вулфу.
Его короткие толстые пальцы схватили веревку за кончик и слегка дернули. Подпрыгнув, он обхватил коленями веревку и, взбираясь все выше, как обезьяна по шесту, выше, и выше, и выше, вдруг исчез.
Просто исчез.
