В день, о котором идет речь, парень, о котором идет речь, подходит к моей стойке и заказывает ванильное мороженое, что мне уже не нравится. Потом он продолжает меня злить.
– Готов биться об заклад, у тебя красивая улыбка, – говорит он.
– Знаешь, сколько людей умерло в подобных попытках заигрывать со мной? – спрашиваю я и поправляю свою маску.
Ответ абсолютно никчемный:
– Достаточно одного. Похоже, ты только этого и хочешь.
– Я не хочу.
– Да ладно тебе, – говорит он. – У меня был просто чудовищный день – я провел его, охотясь в этом вашем дурацком лесу. И теперь мне просто позарез нужно увидеть улыбку симпатичной девушки. – Он смотрит на мой бейджик с именем: – Анджела. Я Билли Бичем. Я коллекционер чудовищ с…
– Всего вам плохого, – говорю ему я.
То есть я должна бы так сказать. Но на самом деле я не говорю «плохого». Я использую куда более крепкое слово, выходящее, как мы все знаем, за рамки приличия.
Но он тоже выходит за рамки.
Билли Бичем перегибается через пластиковую стойку и пытается меня поцеловать.
И оказывается лицом в ванночке с «Peppy Ripple» раньше, чем я успеваю сообразить, что сделала. Каждая девочка Бастардвилля во втором классе проходит курс самозащиты. До этого момента я как-то не догадывалась, что умение хватать за шею входит в список моих достоинств.
– Что значит – коллекционер чудовищ? – спрашиваю я, но он не отвечает.
Его лицо покрыто растаявшим мороженым. На верхушке его пробкового шлема – да, он носит пробковый шлем – застряла обсыпка. Он ухмыляется, слизывает мороженое с губ и выходит из «Кремовой Мечты», будто не сделал ничего такого.
– Здесь только одно Чудовище, – кричу я ему вслед. – И это Чудовище не представляет интереса для коллекционеров. Просто чтобы ты знал.
Это не моя вина.
Я делаю хорошее дело. Я пытаюсь его спасти. Люди иногда поразительно глупы.
– Увидимся позже, Анджела, – бросает коллекционер через плечо.
Мой наставник, Фил, затаскивает меня в подсобку и говорит сердито:
– Нельзя грубить клиентам, Андреа. Бастардвилль – это семейный городок.
Фил не помнит моего имени, даром что он мой ровесник и знает меня с детского сада.
– Все маленькие городки семейные, Фил, – говорю я.
– Ты неприятный человек, – говорит Фил. – Тебя близко нельзя подпускать к мороженому! – Он выходит из подсобки и советует мне: – Оставайся здесь и подумай хорошенько о своем поведении. Возможно, ты выбрала не тот путь.
– Я не хочу быть приятным человеком, – говорю я Филу. – Это не приятное место.
Мой городок возник сотню лет назад как утопическая коммуна в прекрасном лесу.
С тех пор Лес стал гораздо меньше, нас стало гораздо больше, и вся утопия сдулась как воздушный шар. Люди осознали, что Лес уменьшается только тогда, когда мы стали городком вокруг лесочка размером квартал на квартал. Но, очевидно, к этому моменту мы кое-что поняли и остановились.
Девять лет назад были выделены средства на привлечение туристов, и тогда мы переименовались в Бастардвилль. Вторым победителем соревнования стал Ужасноград, а третьим и минус двадцать первым по рейтингу стал просто Отстой. Нам не позволили дать своим городам матерные названия, мотивируя это тем, что карты доступны детям. Теперь нас посещают одинокие путешественники с рюкзаками и редкие японские отдыхающие. Некоторые из них решают остаться на пару дней. Некоторые из них остаются навсегда.
Чудовище тоже осталось.
Бастардвилль, США: население 465 человек плюс одно Чудовище.
Лес – это единственное место в городе, где можно найти хоть какие-то деревья. Если высадить дерево где-нибудь еще – оно выдернет корни и отправится вниз по главной улице и прямо в Лес. Каждую ночь можно услышать, как Чудовище рычит в Лесу.
В Лесу, который окружен домами со всех сторон.
Мы переделываем под себя все вокруг.
Дома моя Мама второй раз за неделю печет пироги с кремом и размазывает крем по собственному лицу.
По ночам улицы города принадлежат Матерям, и им это нравится. Утром они делают тебе яичницу, и ты надеешься, что тебя не отравят, но никогда не можешь быть в этом уверен. Моя собственная Мать не исключение. В Бастардвилле все женятся и выходят замуж по решению Матерей: они собираются вместе и достают из шляпы бумажки с именами.
Мое время уже почти пришло. Мне шестнадцать, но моя Мать пока ничего не предприняла по этому поводу. Все ждут от меня, что я исполню свою роль правильно и ответственно, но, если честно, она мне совсем не нравится. Я вообще не хочу ее исполнять.
