из пламени антисолнца.
Тем временем в просторном и пустом охотничьем зале я кружился между ударами четырехрукого монстра. Арахон И’Барратора рисовал для меня геометрическую розетту Магического Круга, более сложного, чем произведение самого совершенного паука. Своим холодным, спокойным разумом он чертил паутину линий, схему сражения с противником, держащим четыре меча, – схему, которую не мог создать никто другой.
Благодаря воспоминаниям фехтовальщика я все время видел места, где мог избежать любого удара; крохотные окошки времени, позволяющие мне проскальзывать под одной смертью, парировать смерть вторую и опережать третью.
Кроме того, я был в глубокой защите. Ни разу мне не представился хороший случай для атаки. Я должен был продержаться, пока Легион не справится с четырьмя тенями, пока не ослабит врага – и лишь тогда нанести окончательный удар.
Я уже весь обливался потом, тяжело дышал. Бок мой отчаянно болел. Любое резкое движение могло привести к тому, что кость сдвинется, пробьет легкое и парализует меня болью. Я знал, что должен перейти в атаку, поскольку долго так не продержусь.
Старался игнорировать страх и страдание. Сосредоточился на Магическом Круге, на работе ног, положении оружия. Я был Арахоном, а бой превратился в математическую схему.
Все это продолжалось слишком долго. Когда в очередной раз король прижал меня к стене, я сбежал, чтобы дать себе пару секунд передышки. Прыгнул я в ближайшую тенесторонность
Течения тенепространства неожиданно рванули меня в стороны. Передо мной, среди потоков и волн, Легион танцевала на пределе сил с четырьмя теневыми существами, каждое из которых пыталось достать ее клинком.
Но был там и кто-то еще.
Пока патрийка занималась своими противниками, кто-то стоял неподалеку и выталкивал мощные течения мрака прямо в конец туннеля, открывающегося в хаосе. Мне казалось, что среди грохота черных вихрей я слышу отдаленные яростные крики. Некая женская фигура мелькнула на другом конце туннеля, но взметаемые мужчиной потоки тени сразу вытолкнули ее прочь.
Эбеновая Госпожа пыталась прийти на помощь Герменезу.
Но кем же был этот человек, ставший у нее на пути? Невысокий, толстый, он стоял ко мне спиной. Когда на миг он повернул голову, мне показалось, что я узнаю его лицо.
Хольбранвер?
Даже если это был он, то я успел лишь мимолетно на него взглянуть. Легион как раз справилась с одной из теней, ударив ее прямо в шею.
Я снова вынырнул в светлом мире и увидел, что один из клинков противника исчезает. Пришло время для контратак. Я решил рискнуть, поднажал по линии, которую Арахон обозначил как опасную. Я надеялся, что ошеломленный враг не сориентируется, не увидит возможности. Я ошибся.
Он сделал именно то, чего и следовало ожидать: провел нижней квартой внезапный укол, который чуть не пронзил меня. В последний миг я крутанулся и отскочил, но светлое острие резануло меня в бок, проколов усиленную куртку – и кожу – словно лист бумаги.
Я не мог действовать достаточно быстро, а противник еще оставался полон сил. Однако следовало поспешить, силы мои были на исходе, а с каждой минутой схватки увеличивалась опасность, что сюда вторгнется Эбеновая Госпожа.
Чтобы дать себе передышку, я принялся кружить вокруг трона. Мы несколько раз обошли тяжелое золоченое кресло, пока светящееся создание не подхватило его, не оторвало от пола и не швырнуло прямо в меня.
Я уклонился, а трон разбился о стену. Чучельные головы посыпались на пол, стуча рогами.
И тогда враг снова покачнулся. Исчезла вторая тень. И сразу после этого – третья. Мы получали преимущество.
Я атаковал из последних сил. Теперь все было по-честному, клинок против клинка, разум против разума. Тварь все еще оставалась сильнее физически, но это для меня Арахон рисовал линии, это я переступал ногами, подобно танцору, по пересечениям невидимой розетты.
Атака и контратака. Атака и контратака. Враг проводил яростные уколы, из которых каждый мог бы пришпилить к стене коня, но на все его маневры у меня был готовый ответ. Вернее, был он у Арахона, благодаря которому я двигался гладко и без раздумий. Казалось, теперь я возвращал себе каждый момент, проведенный им с рапирой в руке, начиная с обучения в Саранхе, под суровым взглядом одноглазого портонца.
Медленно Сияющий исчерпывал свои силы в тщетных атаках.
Я воткнул рапиру ему в подмышку в тот миг, когда на другой стороне Легион оторвала от него последнюю тень.
Конструкт отступил и изогнулся с грохотом, словно ударенное топором ведро. Я не дал ему перевести дыхание. Снова сократил дистанцию и наносил удары – раз за разом, – а рапира погружалась в сверкающую массу. Брызгали фосфоресцирующие капли, враг корчился и сгибался.
Наконец он покачнулся, рухнул на пол. Позади него появилась тень – совершенно обычная, очень бледная человеческая тень. Я сделал шаг назад, не уверенный, что сейчас произойдет.
На моих глазах король начал выворачиваться на противоположную сторону.
Светящаяся его фигура расплывалась по полу. Таяла, словно восковая фигурка у огня. Тем временем тень – наоборот – вставала с пола, формировалась в человеческое тело.
