Островитянин никогда прежде не встречался с Чартом. Зачем он здесь? На ум приходила только одна причина: чтобы рассказать мальчику о принуждении. Он правда думал, что я скрою такое от друга?
– Рико сказал, что ты и его исцелила. – Голос Риллы звучал на удивление ровно.
Я узнала этот безразличный тон – она всегда его использовала, когда мастер совершал что-то сомнительное. Рико, наверное, и ей сообщил. От обиды спина распрямилась. Здоровье сына точно стоит любых издержек.
Лон распахнул дверь, и Рилла повела меня в шатер. За нами люди вытягивали шеи, пытаясь заглянуть внутрь. Едва я перешагнула порог, дверь быстро закрылась. После яркой солнечной улицы тусклое освещение шатра на миг превратило все в безликие серые силуэты. Я подождала, пока цвета и детали вновь обретут четкость.
– Леди Эона.
Дела поднялась со стула и поклонилась. Она сменила мужскую одежду на длинную оранжевую тунику с широкими полами, привычную для женщин восточных племен. За ее спиной, на одной из трех установленных по краю маленького шатра коек, опершись на гору подушек, сидел Чарт. Рядом возвышался Рико. Он натянуто мне поклонился и отступил. А я двинулась по коврам к другу. Печь, воткнутую меж двумя центральными столбами, не разжигали, но в комнате все равно было душно, благодаря дневной жаре и закрытой двери.
– Леди Эона, я надеялся, что ты придешь. – Без напряжений в горле голос Чарта приобрел более глубокий мужественный тембр.
Он качнулся вперед, пытаясь подняться, но тонкие руки подогнулись.
– Рико, поможешь мне?
Островитянин за руку потянул Чарта вверх. Я уставилась на внезапно выросшего мальчишку – он был по крайней мере на голову выше меня.
Уцепившись за Рико, он поклонился.
– Видишь, моя леди, я могу стоять. – И усмехнулся, отчего узкие черты сложились в облик моего старого мастера. – Недолго, мышцы пока слишком слабы. – Чарт замолчал и со свистом втянул воздух. – Лон говорит, что со временем я стану сильнее. Он уже сделал для меня это. – Он поднял мяч из грубо сшитых кожаных полосок. – Чтобы тренировать руки.
Я улыбнулась:
– Ты такой высокий!
– Знаю, знаю, – прокудахтал Чарт, потом закашлялся и, тяжело сглотнув, прохрипел: – Не привык произносить так много слов сразу.
– Помоги ему снова сесть, Рико, – велела Дела, потянувшись к нему. – Он побледнел.
– Нет! – возбужденно воскликнул Чарт. – Не надо говорить за меня, будто я все еще дрянной калека!
Дела отпрянула.
– Ты через многое прошел, мальчик, но не забывай про вежливость, – предупредил островитянин.
Чарт выдернул руку из его хватки и свирепо уставился на меня:
– Рико говорит, теперь ты можешь управлять моей волей. Это правда?
– Я бы сама тебе рассказала. – Я повернулась к Рико. – Неужели ты думал, что я промолчу?
– Я больше не знаю, как ты поступишь. Твои представления о хорошем и плохом изменились с тех пор, как ты сблизилась с лордом Идо.
– Рико! – возмутилась Дела. – Так нельзя. Не при мальчике.
Мы с Рико не обратили на нее внимания.
– Что ты имеешь в виду? – спросила я.
Он выпятил подбородок.
– Я вижу в тебе ту же любовь к власти, что вижу в нем. Ты исцелила Чарта не ради него самого. Ты исцелила его, похваляясь своим могуществом и не задумываясь о его желаниях и потребностях.
С трудом сдержав гнев, я оглядела Чарта:
– Ты ведь рад быть здоровым?
Он нащупал диск свободного на шее:
– Я все еще вольный? Я не понимаю, что означает принуждение.
– Конечно, ты вольный.
Рико фыркнул:
– Настолько, что тобою в любое время могут управлять.
– Я не стану извиняться за то, что использовала свой дар! – не выдержала я и вперила взгляд в Делу и Чарта. – Вы видели, что произошло на собрании. Я действовала на благо императора.
– У тебя всегда хорошая отговорка наготове, – процедил Рико. – Ты могла остановиться, исцелив лорда Идо. Этого бы хватило. Но нет…
Я скрестила руки на груди:
