– Вовсе нет, просто история моих исканий не так уж интересна, – улыбнулся Ирранкэ. – Правду сказать, я провел столько же времени за старыми пыльными фолиантами, поеденными мышами, сколько в дороге.
– И что же ты отыскал? – любопытно спросила Ири, заглядывая ему в лицо.
Ирранкэ немного помолчал. Тишину нарушало только потрескивание свечей да вой ветра снаружи.
– Когда я собрал воедино сотни разрозненных историй, то выяснил, что моя путеводная нить ведет не так уж далеко – это всего лишь в паре недель пути отсюда, – сказал он, – и не ниточка это, а, скорее, ручеек. Все эти легенды связаны с водой, всегда.
– Это как в сказке про падчерицу, которую злая мачеха скинула в колодец, а та угодила ко двору Зимней королевы? – тут же задала очередной вопрос Ири.
– Почти. Не ко двору и не королевскому, – едва заметно улыбнулся Ирранкэ, – но попасть в то место можно и таким путем. Я же выбрал иную дорогу, ту, которой до меня уже ходили разные смельчаки, но не вернулся ни один. Если же вернулся, то сильно пожалел об этом…
– Постой-постой, – нахмурилась я и крепче сжала его ладонь. – Ты… ты что, о чертогах фей говоришь? Бабушка рассказывала когда-то, да я совсем запамятовала… Но тогда все сходится! Время там идет совсем иначе, не как на земле, и человек думает, будто плясал на балу у королевы фей неделю, а на самом деле минуло уже сто лет, и на земле никто уже его и не помнит. Да?
– Именно. Мы называем этих созданий иначе, но пусть уж будут феи, так проще, – серьезно ответил алий. – Когда-то их было много, но они ушли неведомо куда. А та, по чьей вине был утерян ключ, осталась здесь – сторожить незапертую дверь. Это и награда ее, и наказание. И именно с нее и начинается моя история… Смотрите же!
От внезапного порыва ветра свечи в комнате погасли, и мы остались в кромешной темноте… Но нет! В глубине темного зеркала по-прежнему плясали огоньки, но они все отдалялись и отдалялись, и когда я невольно потянулась за ними, к свету…
Пропала маленькая комната, исчез вой метели за окном, я не чувствовала кругом ничего, ощущала только руку Ирранкэ в своей руке, его сильное пожатие.
Огоньки вдруг понеслись по кругу; помню, в детстве я любила забавляться вот так по вечерам – если несколько раз быстро повернуться на месте, увидишь именно такие размазанные полосы света. И голова кружилась в точности как тогда…
Я, должно быть, моргнула, а когда открыла глаза, то, что я принимала за отблески огня в стекле, оказалось переливами солнечного света в струях небольшого водопада – он низвергался в озеро с обрыва, и у его подножия стояло облако водяных брызг, пронизанное несколькими яркими, зыбкими радугами.
– Кто ты, путник? – услышала я мелодичный, глубокий голос и увидела впереди женскую фигуру.
Она стояла на самом берегу, и потревоженные воды озера целовали мыски ее туфель, расшитых речным жемчугом и хрусталем. Или те просто были унизаны каплями воды, сверкающими на солнце, как бриллианты?
Я видела ее – глазами Ирранкэ, конечно же, – только со спины. Она была высока и стройна, а длинные золотистые волосы ниспадали ниже пояса, схваченные жемчужной сеткой… или всего лишь окропленные росой, как разберешь? На ней было старомодное платье, светлое, с длинными рукавами, и я не представляла, из какой ткани оно пошито: подол струился, как водопад, взблескивая на солнце при каждом движении хозяйки. Я даже не могла разобрать цвет: только что платье казалось нежно-зеленым, а вот уже оно голубое, как весеннее небо, а теперь сияет закатным пурпуром и золотом…
– Назови свое имя. Не бойся, я не украду его, – произнесла женщина, но не обернулась.
Руки ее – я видела – постоянно пребывали в движении: левая раскручивала веретено, правая тянула нить из кудели – маленькая прялка (сделанная, кажется, из ветки-рогульки, как у меня в детстве) была заткнута за широкий вышитый пояс.
– Неужто я должен ожидать зла от благородной дамы? – улыбнулся он. – Люди называют меня Ирранкэ, – услышала я знакомый голос.
– Люди? Но сам ты – не человек, я не ошиблась?
– Как и ты, госпожа, – был ответ.
– Зачем ты здесь? – спросила женщина, помолчав.
Она стояла неподвижно, только пальцы двигались быстро-быстро да жужжало веретено, и этот звук сливался со стрекотом насекомых и журчанием воды.
– Я услыхал о прекрасной даме, которая коротает годы возле волшебного озера в ожидании избавителя, вот и решил разыскать ее.
– Неужто желание увидеть незнакомку, которая, быть может, скончалась задолго до твоего рождения, заставило тебя явиться сюда? Ведь путь твой не был легким, я не ошибаюсь?
– Мне хватило невзгод, госпожа, – ответил Ирранкэ, невольно коснувшись груди, – но я все еще жив. И я вижу тебя, но не твое лицо. Позволь мне…
– Нет! – Женщина резко подняла правую руку, и раскрученное веретено дернулось, когда оборвалась нить. – Что ты наделал!
– Прости, госпожа, я вовсе не желал испортить твое рукоделие, – сказал он, приблизившись на несколько шагов.
Теперь видно было, что волосы незнакомки, как и ее одежда, мерцают и переливаются покрытые мельчайшими водяными каплями, но вот диво – не
