подняться наверх. И даже если посчитать, сколько времени прабабушка переодевалась… ведь не до белья же она промокла! А платье сменить – это довольно быстро… В общем, – заключила Ири, – получается, что бабушка застала прабабушку или на пороге, или на лестнице. Если бы они внизу столкнулись, тогда бабушка на кухне бы подождала, наверно, там есть с кем поболтать. Или тебя бы нашла.
– Я была занята в другом крыле, проверяла, как горничные прибрались, – ответила я. – Туда мама никогда не ходила.
– Ну это уже не так важно. – Ири перевернулась на живот и подперла подбородок руками. – Главное, прабабушка уже вот совсем-совсем выходила и ужасно торопилась. Иначе не велела бы бабушке ждать в комнате. Я права?
– Во всяком случае, это похоже на правду, – пожала я плечами, – мама то же самое говорила.
– А перед тем как выйти, прабабушка наверняка посмотрелась в зеркало, – сказала Ири. – Ну там… чтобы волосы пригладить и все такое. Ты всегда так же делала.
– Верно, ключница не может быть неряшливо одета и причесана, это мне бабушка Берта втолковывала с раннего детства.
– И она оставила ключ возле зеркала, – закончила Ири свою мысль. – А когда вернулась, почему-то даже не вспомнила о нем, не стала искать… Ты ничего такого не помнишь?
– Нет, – подумав, покачала я головой. – Наверно, если бы она не нашла ключ там, где его оставила, то первым делом спросила бы меня, не видела ли такой-то вещи. Вдруг бы я приняла это за украшение и убрала в шкатулку или в тайник? Бабушка не любила, когда дорогие вещи лежат без присмотра, это я накрепко запомнила и никогда ничего не оставляла на виду.
– А больше к вам никто и не заходил, наверно, – добавила Ири, – так что если б ты сказала, что ничего не видела и не убирала и в комнате бы ключа не нашлось, то она подумала бы на единственную гостью!
– Да, пожалуй… – нахмурилась я. – Когда мы уходили, то запирали дверь, как и мы с тобой. Бабушка всегда говорила, что нечего вводить людей в искушение. Замок там не ахти какой сложный, но и шпилькой его не откроешь…
Что правда, то правда. Не то чтобы у нас огромные богатства были припрятаны, но для кого-то и медная монета – соблазн, я в этом убедилась… А горничные у нас вороваты, этого у них не отнять, я уж говорила об этом. И вдобавок неприятно, когда в твоих вещах роются. Может, ничего и не возьмут, но перетрогают, переворошат…
– Это у меня прабабушкин ключ, да? – Ири выскочила из кровати, доскакала до своего мешка, порылась в нем и вытащила ключ.
– Ты его до сих пор с собой таскаешь? – удивилась я.
– Ага. И твой тоже, – серьезно ответила она. – Когда мы уходили, я дверь заперла. Помнишь, я возвращалась за своей монеткой? Умывалась, сняла ее и забыла надеть… Ты мне еще велела в зеркало посмотреться, потому что возвращаться – плохая примета.
– И тогда же ты его прихватила?
– Ну да. Я давно придумала, как это половчее сделать, – хитро улыбнулась Ири, забираясь обратно на постель, – чтобы ты не заметила и не заругалась.
– А к чему ты вообще упомянула это зеркало?
– Оно необычное, – серьезно сказала дочь. – Помнишь, и… он вчера сказал, что таких уже не делают? А старинные зеркала в сказках всегда с каким- нибудь секретом!
– И какой же секрет у прабабушкиного? – насторожилась я.
– Даже не знаю, как сказать… – Ири задумчиво почесала нос. – В нем время иногда идет как-то не так. Само по себе.
– Не понимаю… – Мне сделалось вовсе уж неуютно.
– А ты не замечала? – удивилась она. – Иногда заглянешь в него на минуточку, отвернулась – а уже полчаса прошло, и ты ругаешься, потому что давно пора за работу, а я время тяну! Хотя чего там разглядывать-то?
– И правда… – припомнила я. – Бывало такое.
– А еще от него в голове проясняется, – добавила Ири. – Ты же сама сколько раз к нему подходила и тихо так говорила: «зеркало-зеркало, дай совет»…
– Ты слышала? – смутилась я. В самом деле, что за ребячество! – Так бабушка Берта делала, я и запомнила.
Верно… Она говорила, что когда забот много, в голове каша образуется. Тогда надо присесть на минуточку, успокоиться, сосредоточиться, и все само собой встанет на места, а если хвататься за все дела разом, толку не будет. Ну а где у нас можно посидеть вот так? Только перед зеркалом!
– Но оно не только поэтому особенное, – добавила Ири. – Иногда, бывает, думаешь о чем-то, думаешь, а потом поглядишь в него, и у тебя в голове будто огонек зажигается – не делай этого! Я так вот не полезла на старую башню, будто за руку меня кто-то удержал, а в тот же день там галерея обвалилась посредине, помнишь?
– Еще бы! – Меня аж передернуло.
Башня-то рушиться не спешила, я упоминала как-то, но вот камни с нее сыпались регулярно. А если бы Ири даже с ее невеликим весом оказалась на галерее, та могла бы рухнуть целиком!
