Поздравил ее с тем, что она так быстро понесла. Обрадовал вестью об очередной тяжести Ксении, выражая надежду, что на этот раз Господь одарит его дочкой. Пусть и неподобающи подобные мысли для государя, которому должно заботиться о престолонаследии. Вот, пожалуй, и все содержание письма.
Тетка писала примерно об этом же. Разве что помянула еще и о своем малыше. Сетовала на то, что из русской и французской крови получилась адова смесь, потому как сыночек не дает покоя никому и сладу с ним нет никакого. Скандалы закатывает такие, что впору бежать от него без оглядки.
Самое интересное она приберегла напоследок. Ирина Васильевна сообщала, что Николаю стало известно о ее любовной связи с Карповым. Никакие доводы в пользу того, что это клевета, пока не возымели действия. Они с мужем пытаются уладить эту проблему, но безрезультатно. Молодой государь просто в бешенстве. Открыто дознание по факту посягательства на честь царской семьи.
Гастон отправился в Керчь для ареста Ивана. Единственное, что им сейчас по силам, – это оградить Карпова от увечий и телесных страданий. Приказано де Вержи доставить и стрельцов из первого десятка сотника. Эти будут допрошены как видоки, но очень даже возможно, что с пристрастием.
Впрочем, тетка Ирина просила не волноваться понапрасну. Время есть, и она делает все возможное, чтобы предотвратить грозу, которая так еще и не разверзлась. Огласке это дело Николай предавать не стал. А значит, ничего еще не потеряно. Лизу же Ирина извещает только ради того, чтобы это не стало для нее неожиданностью.
– Ну, Алексашка. Ну, с-собака.
– Алексашка? – удивилась Даша. – Меншиков?
– Он, – зло бросила Лиза. А потом спохватилась: – Господи, Ваня, что же теперь будет-то?
– Да что случилось-то?
– Вот отсюда прочти, – передавая письмо тетки, попросила Лиза.
– Во-от оно как, – задумчиво протянула Даша. – Так а Меншиков-то тут при чем?
– При том, что он однажды нас с Иваном застал и порывался сообщить братцу об увиденном. Но я успела его перехватить и пригрозила, коли расскажет, обвинить его в том, что он меня домогался, – густо покраснев и потупив взор, пояснила Лиза.
– Погоди. Но Иван, Ирина Васильевна, да и ты сама твердили в один голос, что промеж вами ничего не было.
– Не было. – Лиза секунду-другую помялась. – Почти. Мне тогда казалось… Но на деле вышло так, что я сама поцеловала Ивана, пока он стоял истуканом. И было это лишь однажды.
– И именно это увидел Меншиков, – покачав головой, поняла Даша. – Выходит, с той поры он сумел найти видоков. Иначе бы не решился. Ты точно все рассказала, Елизавета Дмитриевна?
– П-почти. Я год тайком ходила на гулянья в Стрелецкую слободу, где и приметила Ивана. Была дружна со многими, пока меня один из Ваниных стрельцов не распознал.
– А вот теперь все понятно. Стрельцов тех в столицу под караулом везут, чтобы также сделать видоками. Не гляди так, Елизавета Дмитриевна. Коли пытать станут с пристрастием да подскажут, в чем нужно сознаться… Не в том еще на дыбе сознавались.
– Нешто пытать станут?
– Все зависит от того, насколько государь сочтет оскорбленным себя и род. А кровь свою ты и сама должна знать хорошо.
– На прапрадедушку намекаешь? – уточнила Лиза.
– Намекаю, – ничуть не стушевавшись, подтвердила Даша.
– Господи, что же теперь будет-то?
– Что бы ни случилось, ты тут ничем помочь не сможешь. Если только все испортить.
– А есть куда еще портить?
– Поверь, как бы худо ни было, всегда может быть еще хуже. К тому же Ирина Васильевна пишет, что она попытается погасить грозу. И тут уж лучше довериться ей.
– Погоди. А письма были только мне? Или и супругу моему?
– Князю тоже было несколько писем. Но от кого, не ведаю. А что ты так всполошилась, княгиня? А-а-а. Нет, государь не станет о том говорить твоему супругу. Более того, все дознание обставит тишком да бочком, чтобы никто не смел трепать царскую семью.
– Да при чем тут это? Егор. Десятник стрелецкий. Он ведь тоже из ближников Ивана, – поднявшись, пояснила Лиза и решительно направилась к двери.
Палаты, отведенные князю, были не столь уж и малы. Все же, что ни говори, а он был лицом Пскова. Здесь, на красном крыльце княжьего каменного терема, проходили суды. Вот так, все на свежем воздухе, и желающие присутствовать находились под открытым небом. Разве что сам князь да дьяки располагались под кровом.
И тем не менее это каменное здание не было дворцом, кои строились в Москве, а потому и пройти в рабочий кабинет мужа Лизе удалось довольно быстро. Судя по всему, тот еще не закончил разбирать корреспонденцию.
