Вместе мы отправились к лесу. На лицах своих спутников я видела то же беспокойство, что испытывала сама, – хотя к нему примешивались еще предвкушение, азарт и стремление узнать больше о призраках Вороньей долины.
Наши с Марией и Эдвардом пути расходились уже в лесу. Как бы они ни старались скрыть тревогу, я легко различила ее, когда мы расставались. На развилке они свернули и, взявшись за руки, решительно двинулись в глубь леса, словно юная парочка на первом свидании. Я улыбнулась им вслед. Завидовала ли я тому, что эти двое смогли разделить с кем-то свою недолгую жизнь? Возможно. Отогнав посторонние мысли, я отвернулась и ступила на выбранную тропу.
Через несколько часов все снова собрались в доме Эдварда и Марии, чтобы рассказать об увиденном. Я внимательно выслушала каждую историю.
Несколько человек – их было немного – не встретили ничего странного и беспрепятственно пересекли лес. Большинство же вынуждено было повернуть обратно с середины пути. Каждый увидел духа, имевшего значение только для него самого; те, кто пришли вдвоем, видели двух разных призраков.
Одна из женщин рассказала, что ей явился давно почивший дед. Его фигура, голос, выражение лица, движения рук, преграждавших проход, – все было именно таким, как она помнила с детства. Другой селянин описал свою умершую месяц назад жену: в глазах у него стояли слезы, а голос то и дело срывался. Увидев ее на развилке, он бросился к призраку, желая обнять его, но видение отстранилось, качая головой. Кажется, это поразило его больше, чем сама встреча с духом.
Тяжело пришлось и молодым людям, которые столкнулись с дочерью, умершей год назад. Девочка окликнула их и рассмеялась. «Никогда ни одна мать не забудет смех своего ребенка», – все повторяла и повторяла девушка, и мне пришлось отвернуться, чтобы не выдать собственных чувств: я слишком хорошо знала, как она права.
Эдвард и Мария пришли на развилку вместе, но увидели разных духов. Слова предупреждения совпали, но Эдвард услышал их из уст давно умершего отца, а Мария – старшей сестры, которая погибла молодой. Я поймала себя на том, что горжусь тем, как эти двое держались, рассказывая о встрече с призраками.
Когда они спросили, кто явился мне, я сказала, что это снова был тот же рыцарь. Правда все равно ничего бы не изменила.
Нет, я им не солгала: рыцарь и правда встретил меня у развилки. Но в этот раз я пренебрегла его предупреждением и двинулась навстречу. Вскоре мы оказались так близко, что стали видны дыры в доспехах. Дыры, которые оставили мои стрелы. Когда я оказалась в паре шагов от него, рыцарь исчез, зато чуть дальше на тропе появилась еще одна фигура.
У меня упало сердце. На лице призрака была маска с птичьим клювом – маска, которую я так хорошо помнила. Чумной доктор. Тот, который явился ко мне и моим детям, когда они были больны.
– В конце этого пути – смерть, – произнес он; голос звучал глухо, маска искажала слова. – Не рискуй жизнью, не ходи дальше. Поверни назад, пока еще можешь.
Но я не прислушалась и в этот раз: из упрямства или благодаря внезапному приливу храбрости.
– Повторяю, остановись!
Клянусь, подойдя к нему ближе, я почувствовала запах чумы: навязчивый резкий смрад смерти и запустения. Потом чумной доктор исчез, и из лиственного полумрака вышла новая фигура, преградив мне дорогу.
– Вернись! – велела она.
Я окаменела. Лицо говорящего было скрыто под шлемом: он мог быть любым примерно из дюжины викингов, среди которых я выросла.
– Ты не должна идти по этому пути. – Он шагнул ко мне, но лица по-прежнему не было видно. – Даже тебе не пережить ужасов, которые ждут тех, кто ослушается предупреждения.
Было бы здорово сейчас написать, что я не испугалась и прошла мимо него по тропе, что моей храбрости хватило на то, чтобы развеять и это видение, что он исчез, когда я подошла ближе. Но на самом деле неожиданная встреча с духом из моего детства, миновавшего много столетий назад, оказалась слишком суровым испытанием. Развернувшись, я бросилась бежать.
Эдварду и селянам я об этом рассказывать не стала, в ответ на расспросы еще раз описав рыцаря из Азенкура. Им было интересно, как мы познакомились и был ли он важен для меня так же, как и духи, явившиеся остальным. Пришлось спешно изобрести историю, как я однажды оказалась на краю поля боя, когда путешествовала по Франции. Тот рыцарь умер, сказала я им, и я видела, как это произошло. О том, что случилось это двести лет назад и что умер он от моей руки, пришлось умолчать.
Затем я развернула на столе карту, давая понять, что обсуждение закончено.
– Ты хочешь, чтобы мы показали, где именно столкнулись с призраками? – догадался Эдвард.
– Если мы отметим эти точки на карте, то сможем предположить, зачем им нужно сбивать нас с дороги, – объяснила я, кивнув. – Вдруг в их действиях есть какая-то логика? Сейчас увидим.
Все по очереди подходили к карте, обозначая развилки, на которых повстречали призраков. Каждую из них я помечала крестом. Всем хотелось поделиться своими переживаниями и размышлениями, поэтому процедура заняла немало времени. Однако мы выслушали всех, кто хотел высказаться. День
