Тень разума
Сэр МакКинрой сидел в одноместном номере скромной, дешёвой гостиницы на окраине Пекина и неспешно разговаривал с непривычно тугодумным и напряжённым генералом Чаном. Тот старался спокойно, но с плотным налётом некоторой скрытой взволнованности, говорить:
— Не знаю, кому верить. Везде одни подвохи, провокации, бунтовщина. Страна живёт мстительными эмоциями прошлого. Так и до применения оружия дело дойдёт. А это — как никак, Гражданская война.
Американец спокойно, но настойчиво смотрел на китайца, стараясь понять глубину его переживаний.
— Не знаю, что сказать. Но пока Мао жив, будет беспощадно шумно, но в рамках общей политики верности его идеям. Сложно сказать, что будет после. Вот это для всех вопрос вопросов.
— Сама партия не упустит своих рабовладельческих цепей.
— Это ясно. Но кто будет держать эти цепи? На сегодня нас интересует только Дэн Сяопин.
— Но жена Председателя очень опасная фигура. Она уже разворачивает давление на всех своих противников по всем фронтам.
— Генерал. Я не думаю, что сегодняшняя провокация против вас её рук дело.
— А кто тогда?
— Не такая она уже полная и пустая дура, чтобы провоцировать силовые структуры против себя. У неё имеются вполне адекватные, неплохие советники.
— А кто тогда третий рвётся в председатели? — нервно, непохоже на себя, глухо выпалил Чан.
— Позже сможем сказать. Сейчас это всё как-то неожиданно. Дерзко для политической ситуации. Когда Рус мне позвонил, я и сам оказался в полном оперативном замешательстве. Всё это нам может лихо подпортить планы на Дэна.
— А как монахи оказались в моём дворе?
— Наверное, монах патриарх Ван что-то узнал из «Запретного города», когда они там всем лечебным скопом грустно медитировали около хитрого Мао.
— Что там можно нужного узнать? Я сам скрытно выводил Вана из дворца Председателя.
— Ну, опыт и проницательность монаха Вана всегда были на высочайшем уровне.
— Мао тоже не глупец, хотя и в тяжёлом положении. И его племянничек министр-советник: тяжёлая, опасная для нас всех фигура.
— А при нём имеются неформальные полувоенные формирования?
— Кто знает? Он как-то оказался выпущен из-под наблюдения наших служб. Он же племянник самого Председателя. А мой шеф, ну очень, близкий друг Мао. Если бы не это, нас давно бы предали всяким общественным порицаниям и казням.
— Не мог ли он произвести этот опережающий, устрашающий шаг, чтобы быстрее столкнуть для войны Дэна с женой Мао, да и прочих.
— Зачем ему? У него нет шансов на императорство в Китае.
— Если вы, оперативные службы, о нём ничего не знаете, то что можно сказать о его возможностях, целях, планах.
Чан распрямился, глубоко вздохнул и снова уткнулся подбородком в кулак.
— Надо поговорить с шефом. Он сможет проанализировать ваши предположения. Шеф больше знает.
— И знает, где живёт Советник?
— О, это никто не знает. Хотя, — генерал хлопнул себя по голове, — наверняка, он тоже живёт в «Запретном городе». Иначе я бы знал от шефа, что гномик где-то в другом месте проживает. Вот те на. Чего мы стоим, горькие, пустые, амбициозные контрразведчики.
Сэр Маккинрой согласно покачал головой.
— Всё верно, генерал. Советник был постоянной тенью Мао. А тень нигде не живёт. Она есть, но только при однонаправленном свете. Когда нет солнца, нет и тени.
— А будет два солнца, будет две тени.
— Может он одновременно, после Председателя, будет прислуживать и Дэну, и Жене Мао, пока кто-то из них окончательно не возьмёт власть в свои руки.
— Да, поди разгадай его мысли и цели. Вот где крот: не крот — кротище. Председатель многое от него знал.
— От вас тоже не мало.
— Да. Но, это наша работа.
