незначительной для него спорной суммой. Б?дный, для котораго эта сумма важна, пожертвуетъ миромъ. Такимъ образомъ вопросъ о борьб? за право принимаетъ характеръ счета, при которомъ съ обоихъ сторонъ одинаково взв?шиваются выгоды и убытки и ими опред?ляется р?шеніе. Каждый изъ насъ знаетъ, что этого вовсе н?тъ въ д?йствительности. Каждый день мы видимъ процессы, въ которыхъ стоимость спорнаго предмета не им?етъ никакого отношенія ни къ издержкамъ, ни къ труду, ни къ возбужденію, съ которыми они ведутся. Никто, у кого талеръ упалъ въ воду, не употребитъ двухъ на то, чтобы его вытащить — для него вопросъ сколько онъ на это долженъ употребить, д?йствительно есть простое вычисленіе. Нопочему не употребляетъ онъ этого вычисленія при процесс?? Нельзя сказать: онъ расчитываетъ выиграть д?ло и ожидаетъ, что издержки падутъ на его противника. Каждый изъ насъ знаетъ, что даже полная ув?ренность, что поб?да будетъ стоить дорого, не удерживаетъ н?которыхъ отъ процесса; часто случается, что на сов?тъ воздержаться отъ процесса, причемъ указывается возможность дурнаго исхода, получается отв?тъ: я буду вести его, во что бы мн? это ни стало.
Ч?мъ объяснимъ мы подобный, безсмысленный съ точки зр?нія разумнаго вычисленія пользы, образъ д?йствій?
Отв?тъ на это изв?стенъ: это печальное посл?дствіе страсти къ процессамъ, чистая любовь къ спору, неудержимое стремленіе повредить противнику, даже съ полнымъ сознаніемъ, что это обойдется также дорого, а быть можетъ еще дороже ч?мъ ему.
Оставимъ на минуту споръ двухъ частныхъ лицъ, поставимъ на ихъ м?сто два народа. Одинъ неправильно отнялъ у другаго квадратную милю пустой, не им?ющей ц?ны земли; долженъ ли второй начать войну? Будемъ смотр?ть на вопросъ совершенно съ той же точки зр?нія, съ которой теорія называетъ его страстью къ процессамъ у крестьянина, у котораго сос?дъ отпахалъ н?сколько Футовъ земли, или набросалъ камней на его поле. Что квадратная миля пустой земли въ сравненіи съ войной, которая стоитъ тысячи жизней, вноситъ б?ду и горе въ хижины и дворцы, поглощаетъ милліоны и милліарды государственныхъ сокровищъ и даже угрожаетъ существованію государства! Какая глупость за такой предметъ приносить такія жертвы!
Вотъ каковъ былъ бы приговоръ, если бы д?ло крестьянина и народное д?ло м?рять однимъ и т?мъ же аршиномъ. Къ счастію никто не дастъ такой же сов?тъ народу, какъ крестьянину.
Всякому понятно, что народъ, который будетъ молчать при подобномъ нарушеніи его правъ, подпишетъ свой смертный приговоръ. Если у народа можно безнаказанно отнять квадратную милю земли, то у него можно отнять и остальную, до того, что у него ничего не останется, до уничтоженія самаго государства — лучшаго онъ и не заслуживаетъ.
Но если народъ долженъ защищать себя изъ за квадратной мили, не справляясь съ ея стоимостью, почему же не долженъ такъпоступать крестьянинъ изъ за клочка земли? Или мы должны отв?тить ему поговоркой: quod licet Jovi, non licet bovi[4]? Какъ народъ, не за одну только квадратную милю вступаетъ въ борьбу, но за себя самого, за свою честь и независимость, также точно и крестьянинъ въ такомъ процесс?, въ которомъ представляются вышеупомянутыя, неблагопріятныя отношенія между стоимостью спорнаго предмета и предвидимыми издержками и пожертвованіями, конечно будетъ бороться не за одинъ только незначительный, спорный предметъ, но и для того, чтобы достигнуть идеальной ц?ли: огражденія собственной личности и своего правоваго чувства[5]. Въ виду этой ц?ли въ глазахъ правообладателя вс? жертвы и непріятности, которыя влечетъ за собой процессъ, не им?ютъ значенія. Ц?ль вознаграждаетъ за средства. Не низкій денежный интересъ, побуждаетъ оскорбленнаго начинать процессъ, но нравственная боль испытанной имъ неправды; зд?сь для него д?ло идетъ не о томъ, чтобы снова возвратить предметъ, быть можетъ, какъ это часто бываетъ при подобныхъ случаяхъ, чтобы показать д?йствительную причину возбужденія процесса, онъ уже заран?е этотъ предметъ отдаетъ въ пользу б?дныхъ, но для того, чтобы заставить признать свое право. Внутренній голосъ говоритъ ему, что онъ не долженъ поступаться, что д?ло идетъ не объ одномъ только не им?ющемъ ц?ны предмет?, но о личности, его правовомъ чувств?, о томъ что онъ долженъ поступить такъ изъ уваженія къ самому себ? — короче, процессъ принимаетъ Форму не разр?шенія только простаго имущественнаго вопроса, но вопроса о его характер?: конечно опытъ т?мъ не мен?е указываетъ, что многіе въ подобномъ случа? поступаютъ совершенно наоборотъ — предпочитаютъ миръ безпокойству огражденія права. Какъ же мы должны отнестись къ этому? Должны ли мы просто сказать: это д?ло личнаго вкуса и темперамента, одинъ любитъ борьбу, другой предпочитаетъ миръ? Съ точки зр?нія права, оба въ одинакой м?р? заслуживаютъ почтенія, ибо право предоставляетъ правообладателю выборъ: защищать его, или отказаться отъ защиты. Я считаю этотъ взглядъ который, какъ изв?стно, нер?дко встр?чается въ жизни, въ высшей степени извращеннымъ, противнымъ внутреннему существу права; если бы было мыслимо, что когда либо это воззр?ніе сд?лается всеобщимъ, то съ правомъ случилось бы то, что вм?сто того, чтобы для своего утвержденія указывать на необходимость мужественной борьбы противъ неправды, само право стало бы пропов?дывать трусливое б?гство. Я напротивъ поставлю такое положеніе: сопротивленіе противъ неправды есть обязанность, есть долгъ правообладателя, по отношенію къ самому себ?— ибо это есть запов?дь нравственнаго самосохраненія — долгъ по отношенію къ обществу — ибо для того, чтобы вс? ему сл?довали, это воззр?ніе должно быть всеобщимъ. Двумя этими положеніями я опред?ляю мою задачу, на которую въ сл?дующихъ чтеніяхъ обращу ваше вниманіе.
Борьба за право есть долгъ каждаго правообладателя по отношенію къ себ? самому.
Огражденіе собственнаго существованія есть высочайшій законъ всего живущаго; влеченіе къ самосохраненію проявляется въ каждомъ живомъ существ?. Но у челов?ка этотъ законъ является условіемъ не только Физической жизни, но и его нравственнаго существованія, — условіе же нравственнаго существованія есть право. Въ прав? ограждаетъ и отстаиваетъ челов?къ условіе своего существованія — безъ права опускается онъ на степень животнаго, какъ поэтому Римляне совершенно посл?довательно смотр?ли на рабовъ съ точки зр?нія абстрактнаго права, ставя ихъ наравн? съ животными
