Переработанный огнем,
Лился в стаканы-исполины?
Как мы, бывало, пьем да пьем,
Творим обеты нашей Гебе,
Зовем свободу в нашу Русь
(Языков H. M. А. С. Пушкину (1826)
Собр. стих., 1948, с. 107).
Языков именует Е. Н. Вульф в стихах Гебой (древнегреч.) - богиней, разливающей вино богам, а П вносит в текст EO ее домашнее прозвище, неизвестное, как и обстоятельства дружеских попоек, на которые намекает П, большинству читателей. Этим он придал тексту атмосферу интимности и стилистического многоголосия, создавая переход от сатирических интонаций предшествующих строф к лирической тайнописи.
XXXV, 9 - Столы зеленые раскрыты - Столы для карточной игры оклеивались или покрывались зеленым сукном, на котором мелом записывались взятки.
11-12 - Бостон и ломбер стариков... Бостон, ломбер, вист коммерческие игры, популярные начиная с XVIII в.
Еще в 1791 г. Н. Страхов называл ломбер и вист 'играми, подавшими просьбы о помещении их в службу степенных и солидных людей' (Переписка Моды... М., 1791, с. 31). Азартные игры, которым молодежь могла посвящать ночи в холостой компании, в светском собрании или на семейном балу терпимы быть не могли. Вист - см. с. 236.
XXXVI, 1-3 - Уж восемь робертов сыграли... - Роберт (роббер) - 'три сыгранных партии в вист, составляющие один круг игры, после которого производится денежный расчет' (Словарь языка Пушкина, III, с. 1024). После завершения роббера игроки пересаживаются. Восемь робертов - 24 партии.
13 - Как ты, божественный Омир... - О мир (Гомер) см. с. 133-134.
XXXVII, XXXVIII, XXXIX - В отдельной публикации главы эти строфы были приведены полностью, а в издании 1833 г. - опущены. В них дается ироническое сопоставление содержания EO и 'Илиады'.
XL, 3 - Хотелось в роде мне Альбана... - Альбин (Альбани) Франческо (1578-1660) - второстепенный итальянский художник, эпигон академического направления. Это имя встречается уже в лицейских стихах П и, видимо, почерпнуто из литературных источников.
XLI-XLIV - O танцах см. с. 79-89.
XLIII - Строфа в первом (отдельном) печатном издании была опубликована с пропуском первых четырех стихов, что можно рассматривать как акт автоцензуры, а в издании 1833 г. опущена совсем и заменена сдвоенным номером следующей строфы.
Как гонит бич в песку манежном
По корде резвых кобылиц
Мужчины в округе мятежном
Погнали, дернули девиц
Подковы, шпоры Петушкова,
(Канцеляриста отставного)
Стучат; Буянова каблук
Так и ломает пол вокруг
Треск, топот, грохот - по порядку
Чем дальше в лес, тем больше дров
Теперь пошло на молодцов
Пустились - только не в присядку
Ах! легче, легче! каблуки
Отдавят дамские носки
(VI, 610).
Описание танца в строфе XLIII композиционно завершает описание начала именин: 'Шум, хохот, давка у порога' (V, XXV, 12) - 'треск, топот, грохот', связывая всю эту картину с дьявольским шабашем сна Татьяны, что в целом бросает совершенно новый отсвет на, казалось бы, идиллический быт провинциального мира. Связь сна и бала была отмечена еще современной П критикой: 'Из мира карикатур мечтательных Поэт переносит нас в мир карикатур существенных', - писал критик 'Сына Отечества' (1828, ч. 118, № 7). Инфернальный облик каждодневного поместного быта, подготовляя возможность трагической развязки, не снимал вместе с тем возможности с другой точки зрения осмыслять эту же жизнь как идиллию. Однако он раскрывал возможность того, что в недрах этого быта, между куплетами Трике и мазуркой Буянова, созревает убийство Ленского и обстоятельства, разбившие жизнь Татьяны.
Строфа XLIII имела и другой смысл: она, видимо, была тесно связана с параллелью между EO и 'Илиадой'. Откровенно грубое сравнение девушки с кобылицей восходило к оде Анакреона 'К африканской кобылице', подражание которой П написал в 1826 г. ('Кобылица молодая... - III, 1, 107). Образ манежного корда и мазурочного круга также находит параллель:
В мерный круг твой бег направлю...
(III, 1, 107).
Полемическое по отношению к классицизму восприятие античной поэзии как простонародной имело, однако, и другой смысл: Кюхельбекер в уже неоднократно цитировавшейся статье писал, что характер разочарованного человека, 'отжившего для всего брюзги', размножившегося в литературе в образах, 'которые слабы и недорисованы в 'Пленнике' и в элегиях Пушкина', 'далеко не стоят Ахилла Гомерова, ниже Ариостова Роланда' (Кюхельбекер, с. 457). Полемическое окончание картины бала в стиле Гомера имело тот же смысл, что и начало в духе Ломоносова.
XLIII. XLIV, 7 - Какой-то пошлый мадригал... - Пошлый, зд. 'обыкновенный, ничем не примечательный, заурядный' (Словарь языка Пушкина, III, 626); мадригал - см. с. 243, зд.: комплимент.
ГЛАВА ШЕСТАЯ
La sotto i giorni nubilosi e brevi
Nasce una gente а cui l'morir non dole.
Petr.
Эпиграф взят из книги Петрарки 'На жизнь мадонны Лауры' (канцона XXVIII), см.: Розанов M. H. Пушкин и Данте. - Пушкин и его современники, XXXVII, 1928, с. 16.
В четвертой станце канцоны содержатся стихи:
La sotto i giorni nubilosi e brevi,
Nemica naturalmente di расе,
Nasce una gente, a cui l'morir non dole.
П, цитируя, опустил средний стих, отчего смысл цитаты изменился. У Петрарки: 'Там, где дни туманны и кратки - прирожденный враг мира - родится народ, которому не больно умирать'. Причина отсутствия страха смерти - во врожденной свирепости этого племени. С пропуском среднего стиха возникла возможность истолковать причину небоязни смерти иначе, как следствие разочарованности и 'преждевременной старости души'.
I, И - 12 - Ночлег отводят от сеней
До самой девичьи...
Ср.: 'После ужина все помещения в доме: и гостиная, и зала, не говоря о внутренних комнатах, устилались перинами, и гости ложились в повалку' (Селиванов, с. 127).
II, 5 - И Флянов, не совсем здоровый... - Т. е. пьяный. П вводит выражение 'не совсем здоровый' как элемент 'чужой речи', выражающей точку зрения 'затра[пезного] этикета' (VI, 351) провинциальных дам, по язвительному определению П. Ср. у Гоголя: 'Дамы города N отличались, подобно многим дамам петербургским, необыкновенною осторожностью и приличием в словах и выражениях. Никогда не говорили они: 'я высморкалась, я вспотела, я плюнула', а говорили: 'я облегчила себе нос, я обошлась посредством платка'. Ни в каком случае нельзя было сказать: 'этот стакан или эта тарелка воняет' [...] а говорили вместо того: 'этот стакан нехорошо ведет себя...' ('Мертвые души', т. I, гл. VIII). Ср.: 'Как зюзя пьяный' (VI, V, 9). См. с. 290.
III, 6-9
