Сталин пыхнул трубкой, прошелся по кабинету.
— Товарищ Сталин, — обратился к Хозяину Пашка. — Нельзя к Берии какие-либо меры применять. Смута в народе будет…
— Смуты в народе не будет! Другой вопрос, что Берия мне пока нужен. От руководства органами мы его отстраним. Мегрелов расстреляем. Лаврентия предупредим, чтобы не допускал никакой самодеятельности. Все вопросы решать только со мной! А документы пусть полежат у меня в сейфе.
Глава 30
Неожиданно для себя Пашка женился. После «мегрельского дела» Хозяин отдалил от себя Берию. «Соратники» да и не только они стали искать общества Жихарева. Все обращались к нему за советом и помощью. Пашкин звонок по телефону стал равносильным звонку вождя. Предпринимали попытки наладить с ним контакты министры и их заместители, но их Пашка держал на расстоянии. Лишь немногие попали в круг его близких знакомых. Чем только не старались ему угодить. Охота, рыбалка, приглашения на домашние торжества, в театры и на футбольные матчи — все было к его услугам. Особенно завились вокруг Жихарева министр культуры и его заместитель. Пашка размышлял: чего они попросят, а те мялись и вели разговоры во время застолий на общие темы. Наконец, они рассказали о своем желании. Пашку пригласил на дачу первый заместитель министра. К своему удивлению, Пашка не встретил там ни супруги чиновника, ни домработницы, всегда подававшей на стол.
— Супруга поехала отдохнуть в Крым, а домработница ее сопровождает, — с блуждающей улыбочкой ответил хозяин на вопрос Жихарева.
Не смотря на отсутствие женщин, на даче все было приведено в порядок, а на накрытом столе чувствовалась опытная, не мужская рука. Около часа длилась застольная беседа. Когда с закусками было закончено, хозяин хлопнул в ладоши и потребовал новую скатерть. Отворились двери в соседнюю комнату, и девушки в шопеновских пачках внесли новые яства и напитки.
— Рекомендую! Будущее советского балета — выпускницы Московского хореографического училища, — повел рукой первый заместитель министра.
Девушки застыли в почтительных поклонах и лишь после пашкиного ответного поклона стали накрывать на стол. Через какое-то время хозяин и министр предложили пригласить девушек, сказав, что те умеют не только танцевать и прислуживать дорогим гостям.
— Да что эти сопли малолетние умеют? Они еще жизни не видели, — отмахнулся Пашка.
— Они умеют все, что должна уметь женщина, — последовал ответ.
Выпитый коньяк возродил уже забытые Пашкой желания. Он согласился позвать девиц за стол. Вновь отворились двери, в комнату впорхнули девушки и сели между мужчинами. Не успел Жихарев выпить пару рюмок, как миниатюрная девчушка оказалась у него на коленях. Переместились на колени министру и его заму другие девушки. Девица, примостившаяся на Пашке, гладила его рукой по щеке. Другой рукой она нашарила рюмку и влила коньяк в рот Жихарева. За этим последовал поцелуй. Краем глаза Жихарев видел, как министр сграбастал девушку и понес ее из комнаты.
— Не уединиться ли вам на время? Для вас приготовлена комната на верху, — услышал Пашка вкрадчивый голос заместителя.
Жихарев с девушкой поднялись наверх. В украшенной цветами комнате их ждала разостланная постель. На столике стояли коньяк и бутылка шампанского в серебряном ведерке со льдом. Пашка не успел моргнуть глазом, как оказался совершенно голым. Кончив, пара распила бутылку шампанского и спустилась вниз. Там ждали разомлевшие министр и хозяин дачи с партнершами. Разговор продолжался недолго. Мужчины обменялись девушками и снова разошлись по комнатам. В ту ночь каждый из них перепробовал всех балеринок.
На следующее утро компания пила кофе.
— Так вот, Пал Палыч, представили нас на соискание Сталинской премии, — затягиваясь папиросой, начал министр. — Просим вашей помощи, повлияйте на Хозяина.
— Вы знаете, что Хозяин — человек настроения. На него повлиять непросто. Кроме того, его нет сейчас в Москве.
— Но мы знаем, что он послезавтра приедет. Отец девушки, которая была у вас первой, — достойный человек, народный артист Советского Союза. А вот Сталинской премии у него нет. Надо помочь…
Через два дня Сталин вернулся с летнего отдыха. Он был в хорошем настроении и согласился с пашикными доводами о присуждении Сталинской премии троице. Пашка еще пару раз встретился с Любой, так звали дочь народного артиста, на даче у министра культуры. Правда, Жихареву быстро надоело ее костлявое тельце. Нравилось лишь одно: каждый раз Люба преподносила что-то новенькое. В одно из их свиданий на дачу явился министр.
— Надо определяться с девушкой, — сказал он Пашке. — В Большом театре ей не пробиться. Там Уланова, Плисецкая. Поставить ее на всю жизнь «у воды» — нанести удар по самолюбию отца — любимого вождем и народом. Надо помочь!
— Как же я ей помогу? Это не по моей части, — отказался Пашка.
— Я помочь ей тоже не смогу, — ответил министр. — Первые партии она может вести только на провинциальной сцене. Но туда она не поедет. Двигать ее в Москве мы не сможем — театралы и актеры скандал поднимут.
