— Какой же выход?
— Вам надо жениться на Любе. Девушка из хорошей семьи, имеет соответствующее вашему положению воспитание и образование. Хозяйка она, конечно, никакая. Но ничего — научится. Да и при вашем окладе можно прислугу нанять.
— Вам, братцы, палец в рот не клади — руку откусите. Почему я должен этой девушкой заниматься? Вам ее надо устроить — вы и устраивайте! — этими словами Жихарев, благо был одет, покинул дачу.
Через неделю Пашку вызвал Сталин. В его кабинете сидел холеный мужчина с пышной гривой седых волос.
— Знаешь этого человека? — спросил Хозяин.
— Лицо знакомо, но лично мы друг другу не представлены.
— С жалобой на тебя пришел этот человек. Ты растлил его несовершеннолетнюю дочь. Это — правда?
— Пару-тройку раз переспал с ней… Но она была не первой свежести. Да и в постели паспорт спрашивать не принято.
— Девочка ночами не спит! Танцевать не может! Все им бредит! — пустил слезу папаша.
— Вот видишь: заслуженный человек, артист плачет. Что мне с тобой, Жихарев, делать? Женись! Я тебе давно жену искал, — приказал вождь.
Ослушаться Пашка не мог. Это означало бы впасть в немилость и погибнуть. Берия, разозлившийся на Пашку после «мегрельского дела» быстро бы подобрал ему преемника. Да и Хозяин все чаще говорил в присутствии Жихарева, что незаменимых людей нет. Пашка не стал перечить и взял Любу в жены.
С первых же дней супружеской жизни девушка проявила злобный и алчный характер. Началось с того, что в первую брачную ночь она не пустила Пашку в спальню. «Хватит! Наигрался!» — ответила Люба на пашкин стук в дверь. Жихарев пропадал на даче в Кунцево. Приезжая в Москву, он заставал в квартире разгром, груды окурков, пустые бутылки из-под шампанского. «Друзья заходили», — получал он ответ на недоуменные взгляды. Пришлось нанять домработницу. Прошел месяц со свадьбы, а Люба так и не подпускала его к себе. Начались скандалы. В доме крутились и подзуживали Любу ее родители- актеры. Как-то Пашка вернулся от Хозяина в три часа ночи и застал жену только что вернувшейся откуда-то.
— Что в театр уже сходить нельзя? — с вызовом ответила молодка на пашкин вопрос.
— Какие театры могут быть в три часа ночи? — удивился Жихарев.
— Ах ты, старый м…! Хочешь, чтобы я сидела взаперти и смотрела на твою облезшую рожу! — заверещала Люба, перейдя на отборный мат, швырнув в лицо Пашке букет тюльпанов.
— Я тебе в отцы гожусь, а ты так со мной обращаешься! — снял Жихарев генеральский ремень.
Люба попыталась выскочить из комнаты, но Пашка поймал жену и, зажав голову ее голову между ног, надрал скандалистке зад.
Снова прибежал папаша к Хозяину. На этот раз реакция была иной.
— Я тебе помог дочку пристроить, а ты хочешь, чтобы я еще и ее семейные дела улаживал. Мне государственные дела улаживать надо. Сами разберутся. Иди, работай! Не поднимай вонь! — выгнал папашу вождь.
Через три дня Пашка приехал из Кунцево домой. К его удивлению в доме было прибрано, а Люба, накормив супруга ужином, юркнула к нему в постель. Без лишних разговоров она легла на Жихарева и ввела в себя его член. Когда Пашка кончил, жена проворковала:
— Папашка! У вас хорошие дачи дают. Немцы пленные строили. И участки более гектара. Пойдут дети, им надо будет свежим воздухом дышать. Да и ты, вероятно, скоро на пенсию выйдешь. Будет, чем заняться.
— У твоих родителей прекрасная дача в Переделкино.
— У родителей, кроме меня, есть брат Владик. Надо нам, папашка, участок брать!
С тех пор, когда Любе было что-то нужно, она лезла к Пашке в постель. А запросы ее росли с каждым днем. То ей требовалась горжетка из черно- бурой лисы, то соболя, то сервиз майсенского фарфора на двенадцать персон, то кольцо с бриллиантом. Наряду со страстью накопительства Люба старалась пустить пыль в глаза своим бывшим однокурсникам по училищу. В доме постоянно устраивались вечеринки, всегда кто-то толокся, прихватывая с собой что-нибудь из пашкиных вещей.
— Ты, папашка, старенький. Зачем тебе это? У тебя мундир есть! — отвечала Люба, когда супруг спрашивал, куда девался новый галстук или только что полученная со склада широкополая шляпа.
Работать Жихареву становилось все труднее. После трех ночи он возвращался из Кунцево. Потом пару часов приходилось уделять Любе. Не успевал Пашка заснуть, а его уже ждала у подъезда машина, чтобы вновь отвезти на работу. Берия, глядя на усталого Пашку, все время отпускал шуточки насчет неравных браков. Вскоре ни одна попойка у вождя не обходилась без таких шуток. Нравились скабрезности о молодой жене Жихарева и Хозяину. Дошло до того, что он первый начинал издевательства над Пашкой. Но тот привык. Как правило, «соратники» старались поскорее напиться. С годами им все тяжелее было выдерживать многочасовые застолья. Вождь достиг совей цели. Он не только полностью подчинил себе «соратников», но и довел их до деградации. В конечном итоге, они превратились в шутов при его персоне. По приказу вождя бросался плясать гопак Хрущев. Танцевал лезгинку Микоян. Лихо отплясывал на столе Маленков. Правда, внезапно Георгий Максимилианович оконфузился — внезапно прервал танец и пописал на стол. Пашке пришлось везти его домой. Войдя в квартиру, Маленков прошел в ванную, где встал под душ в зимнем пальто, шапке и ботинках. Хозяину это похождение очень
