старше всего на несколько лет. Помимо этого тетушка еще косила траву и выпускала гусей. Ее семья каждый год выращивала по несколько гусей, причем растили очень жирную птицу, чтобы как раз под новый год приготовить гуся с черносливом. Таков был обычай в ее деревне – новый год можно встречать без рыбы и мяса, но на столе непременно должен быть гусь (довольно странная традиция).
Когда тетушка немного подросла, то начала работать в поле вместе с родителями, а ее прежние обязанности перешли к младшим сестрам. Брат был третьим ребенком по старшинству. Отец любил этого мальчика больше других детей. Если в доме было что-то вкусное, то сначала давали ему; и на новый год лишь у него появлялись обновки. Когда мальчик достиг школьного возраста, его отправили учиться в поселковую школу. Тогда отец с чувством сказал: «На него возложены надежды всей семьи Ли. Никто из вас не должен завидовать, это лишнее». Сестры посмотрели на отца, потом на мать, потом на этого безмолвствующего мальчика, переглянулись и, словно пташки, сидящие на веточке, понимающе закивали.
Когда тетушке исполнилось тринадцать лет, в ее жизни произошла перемена. В то время один их дальний родственник жил в Гуанчжоу. Однажды этот самый родственник передал отцу тетушки весточку о том, что ему в городе не хватает рабочих рук, спросил, может ли отец кого-то найти, и в общих чертах обрисовал условия и вознаграждение (в основном речь шла о деньгах). Получив это известие, отец невольно задумался о том, что это очень подходящая работа для тетушки: с одной стороны, можно подзаработать, с другой – в семье одним ртом станет меньше (в год удастся сэкономить по меньшей мере несколько сотен
Тетушка знала, что против воли отца не пойдешь. От их деревни до Гуанчжоу было больше ста
Тетушка вышла проводить отца. Прежде немногословная, тетушка и сейчас не знала, какие слова нужно говорить. Сказать ли о своих тревогах, или о своих страхах, или о своей беспомощности? Ей казалось, что ее сердце сейчас расплавится и вот-вот превратится в лужицу. Она по пятам следовала за отцом, чем напоминала собачку. Дойдя до входа в переулок, отец внезапно остановился и сказал: «Давай возвращайся…» Тетушка испугалась, ее глаза тут же наполнились слезами, и она со всей мочи выкрикнула: «Отец!» Он застыл на мгновение и, не оборачиваясь, ответил: «Подзаработай деньжат, я потом приеду заберу».
Отец ушел, и из глаз тетушки хлынули слезы.
4
Тетушка обосновалась в Гуанчжоу. Началась новая жизнь.
За свои тринадцать лет жизни она впервые увидела так много незнакомых людей и столько необычных вещей. Все было ей в диковинку – одежда, особенно женская, проезжающие туда-сюда крытые повозки, которые тащили за собой люди, машины с яркими сверкающими огнями и многое другое. Поначалу все это очень пугало. Ах да, еще эти улицы и проулки, которые, словно паутина, переплетались друг с другом, и как же их было много! Это тоже ее пугало (боялась заблудиться). Раньше тетушка почти не выходила на улицу, во всяком случае одна, вот и сейчас все дни она проводила на работе и лишь во время отдыха выходила ненадолго на улицу посмотреть по сторонам.
Тетушка трудилась в местечке Янсян квартала Сигуань, сейчас это место называется улицей Янсян, что возле знаменитой улицы Сяцзю. В те годы Янсян славился продажей хлопчатобумажных тканей, его называли тканевым торговым городом, местом, куда свозили и где перепродавали хлопчатобумажные ткани, что-то вроде современных оптовых и розничных рынков. По обеим сторонам этой улочки одна за другой тянулись лавки. В начале дня, когда лавки открывались, вся улица загромождалась тканями – одни стояли в рулонах, словно мешки с рисом, другие, придавливая друг друга, стопками лежали на прилавках.
Ткани в основном закупали в Шанхае (были ткани и местного производства, но немного). Все привезенные из Шанхая ткани имели особую отметку. В то время в Шанхае было несколько известных крупных текстильных предприятий, чей товар продавался очень хорошо. Больше всего тогда торговали черным и белым ситцем, лучшими считались ткани синего цвета и цвета хаки. Но самым красивым, безусловно, был набивной ситец. Самый большой популярностью пользовались ткани с мелким белым рисунком на синем фоне и с мелким синим рисунком на белом фоне, а также с красным на желтом, алым на зеленом или зеленым рисунком на красном фоне (так называемый ярко-красно-зеленый). Были еще ткани других, самых разных расцветок: кремовые, бледно-лиловые, нежно-желтые, ярко-синие… Человек, оказавшись на этой улочке, попадал в многоцветный мир красок.
С началом торговли один за другим прибывали покупатели, и вскоре то здесь, то там можно было услышать неутихающий треск разрываемой ткани – «тррр!». Кто-то из людей, чей слух так радовал этот звук, даже сказал: «Звуки разрываемого шелка прекрасны, как голос неба». Наверное, это был хозяин одной из лавок.
Лавка, в которой работала тетушка, называлась «Обширная торговля». Здесь тетушка выполняла разную работу, то есть любую: убирала в лавке и в доме хозяина, помогала на кухне, ходила за покупками, готовила еду, относила съестное в бамбуковой корзине в лавку работникам, по нескольку раз в день заваривала чай хозяину – уж и не счесть, сколько раз на дню приходилось кипятить воду… Часто случалось так, что тетушка, закончив одно дело, тут же
