Дело его шло стабильно, доход неизменно возрастал, в дом один за другим купили телевизор, холодильник и стиральную машину, жизнь ощутимо наладилась, на столе всегда были рыба и мясо, а время от времени можно было позволить себе выпить вина. Большезадую Тан Хунвэй, как и ожидалось, и живот не подвел: спустя год после свадьбы она родила ему толстенького «щеночка», а спустя еще два года втайне[88] родила девочку. И сын, и дочь были здоровы и благополучны, и Дабао был очень доволен.
Дабао растолстел.
Дабао сделал нечто, потрясшее весь город.
Он отлил четыре огромных котла. Котлы были большие, высотой три с половиной
Котлы предназначались для Поросенка.
Раньше Поросенок вполне себе благополучно работал на заводе электромеханического оборудования, но завод обанкротился, и Поросенка сократили. Он был так молод, что, конечно же, захотел найти другую работу, однако не желал больше батрачить на других и рассчитывал самому стать начальником. Имея на руках сумму в несколько десятков тысяч юаней, которую ему выплатили за увольнение, он обдумал несколько вариантов и в конце концов остановился на мысли открыть экологическую свиноферму. Заниматься ею он планировал с размахом: собирался сперва вырастить сотню голов свиней, а затем расширить поголовье до тысячи и в течение года – до десяти тысяч. Это был весьма дерзкий план, но он укрепился в своем решении и отправился к Чжун Хайжэню. Заместитель начальника уезда, разумеется, эту идею всеми силами поддержал, быстро выделил ему землю под строительство свинофермы, договорился с банком о ссуде, вызвался договориться с рисовым заводом, чтобы те в срок поставляли на свиноферму рисовую мякину, к тому же велел волостному правительству в нужное время поставлять листья сладкого картофеля, однако, когда речь зашла о конкретных поставках оборудования для свинофермы, обозначилась проблема: что делать с котлами для варки фуража? О ста свиньях еще можно было говорить, но если расширяться до тысячи и десяти тысяч, то проблема становилась непреодолимой. Поросенок решил подойти к решению радикально и выплавить несколько больших котлов. Он обращался на несколько литейных заводов, но там хоть и рады были бы помочь, да не могли ничего предложить.
И тогда Чжун Хайжэнь сказал:
– Обратись к Ван Дабао.
Поросенок, конечно же, сам подумывал пойти к Дабао. Он знал, что этот талантливый человек наверняка придумает способ. Однако он не знал, с каким лицом к нему явиться. Когда-то он просочился в список кандидатов в члены партии на место, которое изначально предназначалось Дабао, и неприязнь, возникшая между ними после этого, за много лет так никуда и не исчезла, и они больше не виделись. А если и встречались на улице, то поспешно переходили на другую сторону. Поросенку было страшновато обращаться к нему.
Чжун Хайжэнь в общих чертах знал часть подоплеки и вызвался организовать примирение.
Вместе с Поросенком они пришли к Дабао домой. Увидев Поросенка, Дабао мигом помрачнел и сидел не шевелясь. Вся семья поздоровалась с Чжун Хайжэнем и укрылась в мастерской на заднем дворе. Чжун Хайжэнь не ожидал, что вся семья настолько ненавидит Поросенка, поэтому в первый момент растерялся, а затем с напускной бравурностью сказал:
– Не привечаете? Ну, я тогда пойду!
– Некоторых привечаем, некоторых нет, – ответил Дабао.
– Мы вместе пришли, – возразил Чжун Хайжэнь. – Раз привечаете, то привечайте обоих, а нет – так и обоим нет.
Дабао помолчал, потер задницу и сказал:
– Садись!
Поросенок выложил на стол коробку с печеньем.
– Давно не виделись, Дабао, – сказал он.
И уселся, прижавшись к Чжун Хайжэню.
Чжун Хайжэнь изложил цель прихода. Поросенок от себя вставил:
– Хотим тебя о помощи попросить.
– Я не смогу, – сказал Дабао.
– Придумай что-нибудь, – настаивал Чжун Хайжэнь. – Я верю, что у тебя получится.
– Вот ты простой какой, умей я что-нибудь придумывать, то и не оказался бы в нынешнем положении.
– Разве твое положение настолько плохо? – спросил Чжун Хайжэнь.
– Плохо не плохо, но я всего добился сам, – ответил Дабао.
– В нынешнем обществе никто ничего не добивается без льготной политики и поддержки правительства, – заметил Чжун Хайжэнь.
– Не надо мне тут официоза! – рассердился Дабао.
– Это не официоз, это факт, – ответил Чжун Хайжэнь. – Дабао, мы все раньше были товарищами по баскетбольной команде, что прошло, то прошло, не нужно хранить это в памяти, нужно всегда смотреть вперед.
