Локи засмеялся в голос, он всё не предпринимал попытки повернуться: не хотелось скрывать шрамы на лице иллюзией чистой кожи и не хотелось, чтобы Тор смотрел на них. Но их странная беседа, эта нелепая поза вызывали тёплую улыбку, а не злость.
— Раз уж у нас такой откровенный разговор, скажи, почему ты стал охотником? Зачем тебе всё это, ты сильный красивый мужик, рыщешь по лесам в поисках лёгкой добычи, а мог бы остепениться, построить большой дом, найти жену и нарожать с ней детей.
Такой вопрос Тора смутил куда больше, чем откровенные мерзости, о которых говорил Локи до того.
— Я одиночка, — попытался отговориться Одинсон.
— Это не ответ, — покачал головой маг. — Что тебя сподвигло?
— Месть, затяжная и нескончаемая, — Одинсон отмер, он осторожно отодвинулся, не хотел прикасаться к Локи сейчас, зачем он вообще это делал. — Я всё не могу ей насытиться.
Почувствовав свободу, Лафейсон перевернулся к Тору лицом, взгляд охотника стал тёмным и нетерпеливым. Колдун невольно снова тронул старые раны.
— И никогда, наверное, не смогу насытиться, — вдогонку бросил Одинсон.
— Понимаю тебя, — Локи подпёр голову ладонью, опираясь локтём на подушку. Тор опустился на спину, и его тело, казалось, было готово к мощному броску. Он стал гораздо сильнее, правда пока не осознавал в полной мере, что изменился безвозвратно. Как Одинсон отреагирует, когда откроется истинная суть его воскрешения: попытается убить, изувечить?
— Тебя и это не пугает? — Тор повернул голову, посмотрел на колдуна с вызовом.
Локи некрасиво улыбнулся, отчётливые шрамы вокруг рта заострились.
— Если бы ты знал, через что я прошёл, заключение в подземельях ордена показалось бы тебе неудачной шуткой, — Локи заметно изменился в лице. — Меня только одно в этой жизни пугает: замёрзнуть ночью, а поутру долго протапливать избу.
Тор испытал противоречивое чувство. Локи насмехался над ним или говорил серьёзно?
— Что же с тобой случилось? — искренне недоумевал охотник.
— Ты мне свою историю не рассказал, с чего ты решил, что я доверю тебе свою, — Лафейсон зябко поёжился: всё-таки подтопок затух, и его нужно немедленно растопить. — Ты хотел мне помочь, будет у меня несколько поручений, буду благодарен, если выполнишь.
Колдун бесцеремонно перелез через своего соседа, при этом даже не попытался его облапать, он опирался на постель. Слез на пол, глянув на хитрого кота, тот прищурился, словно знал о состоянии Локи куда больше, чем он сам. Эрос был романтичной и нежной натурой, он верил в то, во что Локи потерял веру.
Так же, как разделся вчера, сегодня Лафейсон натягивал на себя одежду, полностью обнажившись перед своим гостем, а затем непринуждённо принялся затапливать подтопок. Он слышал копошение Тора за спиной, он тоже одевался, и колдун мешать ему не стал.
— Что я должен сделать? — с тяжёлым вздохом спросил Тор.
— После завтрака натаскаешь воды и затопишь баню, колодец рядом, — отозвался Лафейсон. — Справишься?
— Разумеется, — кивнул Одинсон.
Тор сразу почувствовал проскользнувший в голосе колдуна холодок. Словно утро меняло зеленоглазого до неузнаваемости.
— Ни с кем не говори, если вдруг кто-то тебя увидит, Эрос будет рядом, Фенрир, если что, сделает своё дело, — продолжал давать ценные указания Локи.
— А если козлы опять появятся? — осторожно поинтересовался Тор.
— Накорми и попробуй с ними договориться.
— Договориться? — скривился охотник.
— Они тебя понимают, и ты должен их понимать, — Локи даже повернулся, чтобы его слова звучали весомо. — Я научу тебя кое-чему, в конце концов, тебе придётся справляться одному, но это вечером.
— Почему вечером? — не унимался любопытный Тор. — Постой, а о чём мне с ними говорить-то?
Локи порицательно покачал головой и отмахнулся, давая Тору понять, что он сам должен был с этим разобраться. Охотнику казалось, что утро всё испортило, ночью Локи был с ним куда более приветлив и радушен, а сейчас разговаривал как с каким-то посторонним человеком. Родными они, конечно, не были, но в какой-то момент Одинсону показалось, что между ними начало возникать некое взаимопонимание. Тор не стал больше расспрашивать, решил оставить всё на потом, может, к вечеру колдун станет добрее.
Завтрак прошёл в молчании, если Тор сразу же набросился на еду, то Локи как-то вяло ковырялся ложкой в тарелке. Эрос по своему обыкновению уплетал свою порцию мяса и молока с завидным энтузиазмом. Одинсон не пытался заговорить с колдуном, заметно было его напряжение, даже кот как-то странно косился на своего компаньона.
После завтрака Лафейсон стал собирать со стола, но Тор его вдруг остановил, вызвался намыть посуду. Это было как-то удивительно, но Локи согласился. Он постоянно занимался домашними делами в одиночестве, и помощника у него не было, он всегда уповал только на себя. Не сказать, что ему
