– Не разговаривают, – согласился виконт. – Делают.
Не успела я ответить, как он добавил угрожающим тоном:
– Если леди сама не спит, и другим не дает.
– Вы издеваетесь, виконт? – спросила я тихо.
Де Жерон устало отозвался:
– По-видимому, издеваетесь все-таки вы, леди. Покойной ночи.
Одновременно с его словами в купальне что-то лязгнуло, и я завизжала.
Мой вопль грубо прервали, приложив горячую ладонь на губы.
– Леди Элизабет, – прошипел виконт в ухо. – Вы орете так, как будто вас тут, по меньшей мере… порют.
Стоило ему убрать руку, как я возмущенно прошептала, тут же забыв о грохоте из купальни:
– Опять вы о порке, виконт де Жерон! Я же просила вас!
– Леди Элизабет, – стараясь отвечать мне в тон, прошептал виконт, – но это вы завели разговор о порке на конюшне, и, как мужчина, я теперь не могу думать ни о чем другом.
– Вот я вас и разоблачила, виконт! – запальчиво проговорила я. – Не зря я подозревала вас в жестоких наклонностях!
В купальне снова громыхнуло, на этот раз тише, а я неожиданно осмелев, продолжила:
– И не смейте уходить от разговора, как делаете это всегда!
В следующую минуту в купальне будто обрушилась священная колонна аваронской площади. Я взвизгнула, накрывшись одеялом до самого подбородка, и прижалась к виконту.
Лишь спустя пару мгновений до меня дошел смысл сделанного, но отодвигаться не хотелось потому, что в купальной послышался шорох. Рука виконта обвила меня за плечи, а его шепот раздался над головой.
– Тихо.
По телу прокатился мелкий озноб, то ли от страха, то ли от горячего прикосновения мужчины, который не должен находиться в моей постели. Снова захотелось выбежать из каюты и вплавь броситься обратно в Аварон. Но я собралась с духом и осталась на месте.
– Это она? – едва слышно спросила я, повернув голову к виконту и чуть не уткнулась носом в его подбородок.
Де Жерон не заметил. Его лицо стало напряженным, брови сдвинулись, а взгляд устремился в темноту купальной, откуда доносится шуршание.
Некоторое время мы неподвижно лежали. Я скрутилась калачиком в объятиях виконта, на некоторое время забыв, насколько это неприлично и возмутительно, а он оперся на локоть и всматривается в омывальную.
Когда в темноте комнаты появился бледно-синий свет, даже присутствие виконта не помогло сдержать дрожь. Я подтянула колени еще ближе к подбородку и сцепила зубы, чтоб не стучали.
– Мне страшно, – прошептала я.
Виконт сильнее прижал меня к себе и проговорил тихо:
– Пока я здесь, вам ничто не грозит.
– С трудом верится, – жалобно произнесла я.
– Вы опять начинаете? – спросил де Жерон грозно покосившись на меня сверху-вниз.
Но я покачала головой и ответила:
– Нет. Просто леди Ру в моей каюте чувствует себя, как дома. А в ванну вообще залезала без приглашения.
Виконт вновь поднял взгляд к купальне и проговорил задумчиво и отстраненно:
– Не удивительно…
– Почему? – спросила я.
Но де Жерон промолчал. В омывальной шорох усилился, появился звук падающих капель, как бывает, если плохо закрыть кран. Я с тревогой и замиранием сердца таращилась в дверной проем, взывая про себя к богам, чтобы защитили и позволили добраться до Пустоши целой и невредимой. Но когда в проходе появился край платья, поддернутого бледным сиянием, слова молебен вылетели из головы. Остался лишь страх и вера в виконта, который прижимает к себе и клянется защищать.
Через пару секунд в воздухе стала проявляться вся Вивьен Ру. Она проступила из темноты, словно пятно на проявляющей бумаге. С рассыпанными по плечам волосами, в длинном платье и с синими провалами вместо глаз.
Эти провалы уставились на меня и пригвоздили к постели.
– Воровка, – прогудел голос, от которого в венах застыла кровь.
Вивьен говорила, не открывая рта, от чего происходящее казалось еще не реальней и ужасней.
– Виконт, – едва слышно проговорила я. – Сделайте… что-нибудь…
