– Если его светлость позволит.... Если предложит, я поселюсь в этой комнате или любой другой, буду день и ночь изучать все, что вы написали и благодарить светлых и темных богов, за то, что толкнули меня на глупость, благодаря которой сейчас нахожусь здесь. Я буду вам верен.
– Тогда оставайся, – просто сказал принц, и Николас Шеро опустился на колени.
– Благодарю ваша светлость, – сказал он. – Я буду верен вам и вашей принцессе до конца дней.
Принц кивнул, получив ответ, какой ожидал.
– Как вижу, тебя заинтересовала моя лаборатория? – спросил он.
Поднимаясь, Николас прижал ладонь к груди в горячем порыве, но быстро взял себя в руки и проговорил:
– Едва ли не больше, чем магические фолианты в моей хижине. Там я все изучил, но применить так и не смог. А когда попытался, угодил в переплет, из которого чудом вышел живым. Спасибо вам и вашей милосердной супруге.
При этих словах он пронзительно посмотрел на меня темными, как ночь глазами, в которых даже сейчас смогла разглядеть звезды. Мелькнула мысль, если бы он был из знатного рода, женским вниманием был бы обеспечен. Если в темнице, в бедном освещении из маленького окна он напоминал взъерошенного воробья, то сейчас похож на настоящего мага льда – сухого, с орлиными чертами лица и таким проникающим взглядом, что хочется спрятаться за широкую спину принца.
Я же чувствовала с ним если не родство, то некую связь, какую испытывают друг к другу все маги. И даже подумала, если у него когда-нибудь появится жена, она долж6а быть достаточно легкой, чтобы выносить такой взгляд, и веселой, чтобы не принимать его близко к сердцу.
– Когда бы ты хотел приступить к изучению? – спросил принц мага, вырвав меня из размышлений.
Звезды в глазах мага блеснули и рассыпались светящимися дорожками.
– Я хочу… – выпалил он, но потом спохватился и продолжил более ровно: – Я готов приступить прямо сейчас, если ваша светлость позволит.
– Тебе интересны порошки? – спросил принц.
Николаус Шеро ответил:
– Мне интересно абсолютно все. Начиная от материала, из которого сделана дробящая колба, заканчивая устройствами полива виноградников
– Прекрасно, – проговорил мой мудрый муж. – Тогда вот первое поручение. Проверочное. Ты ведь знаешь, что акверонский порошок может быть разных типов?
Губы мага расстались в улыбке, какая может быть только у человека, совершенно уверенного в своем уме.
– Основных два, – сообщил маг. – Но они тоже делятся на подвиды. В зависимости от того, как действуют и какой состав.
Карл Сварт удовлетворенно кивнул.
– Хорошо, – сказал он. – Тогда поручаю тебе разобраться с акверонским порошком, который создавал бы дымовую завесу. Естественно, без магии. Поскольку, если применишь хоть самое простое заклинание, тебя уже не спасет ни леди Черной Пустоши, ни даже я.
С этими словами принц развернулся и, не прощаясь, покинул помещение, которое соединяется с другими переходами и арками.
Пару секунд я смотрела на затворившуюся дверь и соображала, что сейчас произошло. Но, как ни силилась понять, почему великий принц Пустоши и мой муж ушел, даже не попрощавшись, в голове возникали лишь самые удручающие мысли.
Маг, тем временем, немедля принялся выполнять указание. Он с таким упоением стал расставлять колбочки и листать записи принца, что, очевидно, забыл о моем существовании.
От этого стало еще обидней. Я оглядела себя и подумала, что слишком невзрачна и проста для такого могущественного и умного человека. И что он, наверняка, разочарован моей неуклюжестью ночью и скудоумными попытками заговорить о магии.
Стараясь не отвлекать Николауса Шеро, я тихонько выскользнула из комнаты и направилась по извилистым коридорам к себе с твердой уверенностью выяснить доволен мной принц или нет. И можно ли верить словам служанок.
Глава 15
Спустя почти час блуждания по коридорам и анфиладам гигантского замка, который стал моим домом, я, наконец, вернулась в покои. Диларион, который успел вернуться, должно быть, Мириам пошла домой, даже не поднял головы, когда я приблизилась к кровати. Лишь заплямкал и вздохнул во сне.
Я опустилась рядом на край и уперлась локтями в колени. Лишь сейчас дошло, что по замку шла в гордом одиночестве, словно Рамина и Альре испарились, оставив меня на поруки мужу. От этого стало не по себе еще больше. Несмотря на то, что Рамина раздражала, как заноза в пятке, о правилах поведения в Черной Пустоши ей известно гораздо больше. А Альре вообще кажется олицетворением самообладания и уверенности, которая у меня тает с каждой минутой.
