Хорошо бы, если бы спасение Багрова произошло само собой. Впрочем, «само собой» — значит, усилиями других людей. А какие другие люди заинтересованы приложить усилия? Только русские, которых пан Кшиштоф заведомо не любит.
— Итак, решено, — говорил меж тем профессор, — ты, Сопля, ведёшь нас не сразу в Елань, а сначала в Березань. Это ведь по дороге?
— Крюк получится…
— Значит, почти по дороге. В Березани нам только и надо, что операционная (Пердун может не беспокоиться). Там мы оставляем на лечение Зорана Бегича, а сами уходим на Столичную Елань. Логика ясна?
Сопля не производил впечатления существа, которому бывает ясна логика. Однако же — закивал. Только вслед за тем вскрикнул:
— Пан Кшиштоф! А вы скажите Дыре, чтобы Пердун Соплю не ел, хорошо? Он послушает, он её боится.
— Хорошо, друг Сопля. Главное, не волнуйся.
Итак, главные вопросы с мутантской стороной пан Щепаньски решил. Теперь он выйдет к своим подчинённым из этнографической экспедиции, велит им поскорее собирать вещи, а далее… Далее ему останется только проститься с русскими военными — по-хорошему, или как там у него получится. Ах, да — и договориться со Снеговым о точном времени и месте встречи для обратного пути к замку Брянск. Если Горан так и не заговорит о спасении Багрова, то для русских это будет единственный момент, когда ещё не поздно повлиять на судьбу капитана.
Но что за варианты ходов в запасе у русских? Негусто с самого начала. Распрощаться с пассажирами, обиженно укатить на БТРах в Брянск? Но капитан Багров умрёт по дороге. Ультимативно потребовать от пана Щепаньски, чтобы капитана захватили к операционной? Но тут уж профессор костьми ляжет, чтобы только насолить. По-человечески попросить? Но пан Щепаньски, как почует слабину, станет до посинения торговаться. И много чего выторгует, пока злосчастный капитан опять-таки не умрёт — на сей раз посреди торга.
Разумеется, наотрез отказать в медицинской помощи русскому офицеру — поступок из тех, что без ответа не остаются. И благоразумнее пану Кшиштофу русских военных зря не дразнить — они всё ещё нужны, коли планируется возвращение экспедиции из Дебрянского ареала обратно. Кстати, через позиции мьютхантеров — а те только русских и пропускают. С другой стороны, благоразумие и пан Кшиштоф редко ходят рядом. А раз так, без усилий Горана дело не обойдётся.
Нет, не обойдётся. Увы.
Значит, пора. Горан Бегич кашлянул. Профессор не обратил на него ни малейшего внимания, и пришлось начинать речь в безразличной пустоте, словно для себя самого:
— Есть ещё одно. Русский капитан, который спас Зорана, а потом нашёл дорогу и доставил его сюда. Он тоже заслужил спасение.
— Да ну? — хорошо, что пан Кшиштоф хоть как-то отреагировал.
— Воля ваша, профессор, но мне так кажется. Капитан Багров думал о моём брате, вместо того, чтобы спасаться самому. Он ведь мог развернуться и просто уехать в Брянск. Там его бы выходили, а Зорана — нет. Я… ни на чём не настаиваю, просто думаю, что спасти этого капитана было бы справедливо, а ещё — разумно и целесообразно.
— Вот как? — только последнее слово пана Щепаньски заинтересовало. — В чём же ты, Горан, усмотрел целесообразность?
— Ну… сегодня мы обязаны этому капитану, а как подлечим его — он нам обязан будет. Он человек разумный, положительный — офицер как-никак. Глядишь — и поработать на нас согласится.
— А идея здоровая! — неожиданно заключил пан профессор.
— А идея здоровая! — одобрил пан Кшиштоф.
Недоумок Бегич даже просиял. Подумал, вот счастье, профессор принял его великую идею. А идеи-то никакой и не было — такое и при минимуме наблюдательности по лицу заметно заранее. Просто язык бегичевский что-то в последний момент сболтнул, и оказалось в тему.
Попробовать завербовать одного из снеговских капитанов — да, это задача интересная. И главное, именно Багров среди них — слабое звено. Подфартило с его ранением. За умника Суздальцева, либо головореза Нефёдова — и браться бы не стоило. Первый перехитрит вербовщиков, а второй при случае убьёт — профессору ли Щепаньски не знать эти человеческие породы.
А Багров — достаточно прост, бесхитростен, вежлив с иностранцами, да и жизнь в брянском гарнизоне ему — по лицу видно — здорово приелась. Может, потому он всю дорогу играл в вежливость с Бегичами, что ждал: ну когда же они его вербовать начнут? Только туповатые картографы, даром что все штаны на разведкурсах просидели, разве сами такое просекут?
Итак, план намечен. Теперь надо поскорее действовать, пока не отдали концы ни Зоран Бегич, ни предмет будущей вербовки. И сделать — при всех подчинённых — внезапное предложение Снегову. Ему ведь раздумывать тоже некогда, он даже не успеет опомниться, как придётся принимать быстрые решения. А быстротой мысли полковник не блещет, вот и играет на выжидание.
У пана Кшиштофа решение не расходится с делом. Позвал с собой для массовки Грдличку, Бегича, Чечича и Соплю, гордо выступил в направлении разбитой на отшибе палатки полковника, надеясь, впрочем, встретить последнего на свежем воздухе (до сей поры Снегов собственной палаткой пользовался нечасто).
