И вот ещё проблема: пациенты не слишком-то расположены просыпаться. Багров — тот ещё пару раз в сознание наведывался, а с Бегичем вовсе глухо. Будто собрался не просыпаться пожизненно. Что ж, Погодин пока и не тормошил. Зачем? Чтобы тебя же и выматерили? Кто проснётся, тому станет очень больно, и что ему тогда — стесняться?
С лёгкой руки капитана Суздальцева пациенты теперь разведены по разным палатам. Прежде-то лежали прямо в операционной, благо носилки — навороченные, куда комфортабельней больничных топчанов.
Суздальцеву хотелось поделиться чудной находкой. Коллекция голов Пердуна — страсти какие!.. Каждый в его отряде спустился в подвал, самолично убедился. А немец Фабиан Шлик ничего-то и не видел, хотя ему-то других нужней. Друг у него там, в подвале — Матиас Руге. Мозги потерял, голову оставил.
Пока наши ходили подвал смотреть, Фабиан в операционной у Зорана Бегича дежурил. А капитана Багрова как раз в отдельную палату определили, сами же потихоньку — в подвал на головы любоваться. Там ещё рядом за решёткой громадная зверюга бесновалась. Вроде, и кабан, а вроде и на слона чем-то похож, хотя что там во тьме толком разглядишь — да ещё между толстенными прутьями решётки.
А вечерком к больнице принесло старших товарищей Шлика. Ну, как принесло: Горан привёл. Втемяшилось дурачку, что немцы его Зорана спасут лучше, вот и разыскал их в пивной какой-нибудь. Хорошо бы и эти медики знали своё место, наподобие Шлика. Так нет же: давай права качать. Освободите им, дескать, клинику, самим Пердуном пожалованную.
Капитан Суздальцев сначала хорошо их отваживал, но потом дал слабину. Согласился на компромисс, а зря. Тоже, поди, думал: придут немцы- профессионалы, погонят поганой метлой башенного стрелка, да в одночасье и вылечат раненых.
А что там особенно лечить, когда все операции уже проведены, идёт интенсивная послеоперационная терапия, только и осталось: терпеливо подождать.
Компромисс вышел такой. Никакого «проваливайте отсюда», но и не «вы тут главные»: разделили больницу на зоны ответственности. Наши оставили за собой кабинет главврача (там теперь Суздальцев), уже занятые под ночлег палаты, а кроме того — вход. Зато немцы теперь будут беспрепятственно почти везде ходить и царить в операционной. И оба раненых — на их ответственности. И хвалёный евролэбовский прибор.
Погодину же скажут спасибо, потом догонят и снова скажут.
В общем, вышло почти так, как Погодину хотелось когда-то в начале. Чтобы всё в руках у немцев, а на долю башенного стрелка только два слова: «Довёз, распишитесь». И что, здорово? Чистая туфта.
Стоило по-настоящему вовлечься в спасение Багрова и Зорана, как передать ответственность германским волонтёрам стало наподобие дезертирства. Да и не ответственность передал — права!
И, главное — сам же останешься виноват, чем бы дело не кончилось. Исцелятся пациенты — спасибо немецким специалистам. Загнутся — это дилетант Погодин довёл. Бейте Лёньку Погодина!
Что решено, то решено. Конечно, соблазнительно было бы дать немецким разведчикам от ворот поворот, а в больницу позволить входить одному Фабиану Шлику — чисто за реальные медицинские заслуги. Соблазнительно, но неверно.
Только и выгод: показать немцам характер. Конечно, ребята бы такое решение поддержали, Погодин — тот тоже не кривился бы в сардонической гримасе свергнутого главврача. Но удовольствие солдата — не аргумент.
Сцепиться с германцами — за что? За здание, которое к этой минуте достаточно внимательно обследовано и уже начинает тяготить разведотряд, ибо сковывает силы: сиди его тупо охраняй, вместо чтобы неприкаянно где-то лазить, да узнавать что-нибудь новое.
Здание для разведки больше не нужно. Две находки в подвале предостаточно. Если «библиотека» черепов изучена полностью, то недоступный участок подвального коридора за решёткой — по крайней мере обнаружен. Чтобы его изучить, придётся убить свирепую тварь, а это долго, громко и преждевременно.
Кстати, кому и зачем нужен сам подземный коридор, решётка и тварь за ней — можно раздумывать хоть сейчас. Захват подвала вряд ли что добавит.
Надо сказать, Суздальцев и думал об этих вещах, и даже к чему-то пришёл.
Из особенностей архитектуры больничного барака следует, между прочим, что первоначальное его назначение было иным. Широкие ворота и вестибюль, достаточно широкий подземный коридор — всё это контрастирует с крохотными дверцами, тесными палатами и узким просветом коридора первого этажа. Здание перестроено, а первый этаж сохранён. Вместе с той тварью, что там обитала (извне-то туда её, такую большую и злобную — точно не засунешь).
Короче, злодей Пердун ничем не рисковал, когда подкидывал капитану ключ в тряпочке. Кто выпустит чудовище, тот сам и пострадает, а уж само чудовище наверх не пролезет, застрянет в первом же дверном проёме, а стены-то толстые. Вот и не опустошит Березань жуткий монстр. Останется над кем Пердуну властвовать.
А вот как чудовище за решётку попало, тут — возможны варианты.
