На одной из скамеек во дворе сидела невысокая толстозадая мутантка и что-то вышивала. Подойдя, Веселин удивился несказанно: мутантка наносила вышивку на ворот камуфляжной куртки. Кстати, крестиком. Не болгарским.
Ну что ж — у Панайотова и не было сомнений, что вышивание мутанты вполне способны освоить. Другое дело, что березанские мутанты, найденные Грдличкой, все как на подбор этого не умели.
На другом конце широкого двора Веселин заметил Клавичека и Хомака. Хомак стоял без куртки, демонстрируя миру бронежилет. О, так это его куртку вышивает мутантка!
Приглядевшись повнимательнее к узору, Панайотов различил и буквы, идущие под геометрическим рисунком на вороте. Там было написано «CHOMAC BRUTISLAW» — с явными орфографическими ошибками, насколько Веселин знал чешский. Ишь ты — именная куртка!
То-то мутантка в направлении Братислава весьма задорно поглядывала.
— Скажите-ка, любезная, где мы можем найти пани Дыру? — спросил Йозеф Грдличка.
— Я Дыра, — сообщила вышивальщица.
Вот как — Дыра вышивает куртку Братиславу? Наверное, это великая честь и немалая милость. Хомак теперь возгордится. Не каждый удостоен.
Юный мутант Хмырь, как понял, что видит перед собой Дыру, бухнулся ей в ноги и тут же принялся проситься на жительство в Столичную Елань. И на Грдличку с Панайотовым исподтишка озирался: поддержите, мол. Ну что же вы молчите?
Вслух поддержать не получилось: Хмырь так тараторил, что и слова не вставишь. Но учёные покивали, помычали в знак одобрения. Что до Дыры, то её влекли какие-то собственные критерии. Окинув фигурку юного проводника оценивающим взглядом, она молвила:
— Оставайся!
Радостный Хмырь тут же облобызал ей ступни.
Грдличка и Панайотов собирались уже заговорить о своём — вот, дескать, приехали, куда нам заселиться? Но Дыра закончила вышивать, встала и, покачивая выпяченным задом, двинулась к Хомаку с Клавичеком. Веселин, Грдличка и Хрусталёв с Рябиновичем последовали за ней в приличествующем отдалении. Им ли стоит вмешиваться?
— Я вышила тебе куртку, — с теплотой в голосе обратилась Дыра к Братиславу, — и надписала твоё имя.
— Ага, спасибо, — небрежно и отстранённо кивнул ей Хомак, — только имя моё не так пишется. Здесь несколько букв неправильны.
Дыру его ответ, очевидно, немало обидел, но та не подала виду.
— Я переделаю! — объявила. — А эти буквы — распущу.
И с какой нежностью и всепрощением произнесено «распущу»!
— Братислав, какая муха тебя укусила! — громко зашептал коллеге Грдличка. — Ты ведь рискуешь обидеть саму Дыру!
— А мне какое дело? — передёрнул плечами Хомак. — Коли Дыра обидится и отстанет, я не в претензии.
— Не обижусь, не отстану, — вкрадчиво проговорила Дыра, — а перепишу твоё имя правильно, будешь ходить в моей вышивке.
И тут же, не теряя времени, мутантка уселась на ближайшую скамейку и принялась пороть только что вышитые слова.
Грдличка тем временем всерьёз взялся за Хомака, принялся его стыдить. Дескать, так не разговаривают с дамами. Хомак отвечал, что когда нежеланные дамы хотят одного, их следует держать на расстоянии и не давать призрачных надежд.
— Да послушай, Братислав! Она же не просто дама, от неё здесь, в Столичной Елани и окрестностях, всё зависит! — настаивал Йозеф.
— Что ты мне предлагаешь? — поставил Хомак вопрос ребром. — Ублажать дам, от которых что-то зависит?
— Не «что-то»! Всё! — упорствовал старший антрополог. — Да и мало ли… От мужчины разве убудет? Сам пан Щепаньски отдаёт Дыре должное — и вполне счастлив, под настроение расскажет.
— Возможно, пан Кшиштоф ей что-то должен, а я — так нет! — взвился Хомак. — И если когда-нибудь соберусь удариться в блуд, выбирать партнёршу буду сам!
— Блуд, — сказала Дыра, — блуд! — и, отложив вышивку, прямо через платье почесала свою промежность.
Не сказать, что сие движение выглядело красиво, но на присутствующих мужчин подействовало. Сам Веселин ощутил, как некое тёмное, неподвластное воле начало вздымает его плоть. Мерзость, однако.
Грдличка пережил атаку с искренним удивлением — он даже пропустил свою очередь говорить в споре. Русские солдаты за спинами напряглись, и, насколько можно было уловить боковым зрением, покрепче вцепились в свои автоматы. Да, эти люди — люди войны — сразу опознали атаку.
И только Хомак, которому властный порыв Дыры адресовался, надменным жестом руки отвёл наваждение (или такой жест — традиционный оберег?). Виновник мутантской страсти пощёлкал пальцами перед застывшим лицом Йозефа и указал на Вацлава Клавичека — тот на протяжении всего недавнего разговора, оказывается, безучастно просидел спиной к собеседникам. Причём, если присмотреться…
Клавичек жестикулировал, словно с кем-то вёл собственный разговор.
Понял ли что-то Грдличка? Вероятно, нет, так как включился в прежнюю тему:
— Братислав, а где же твои убеждения, наконец? Кто говорил, что за мутантами будущее? Кто признавал, что человечество закатилось? И вот, когда
