Опять Фрейда наелся? Нет, логика на этот раз, есть, но чему я тебя учил? Где образы, где художественность? Хорошо, допустим, ты взял эту тему. Но тогда где, мать их, грачи… задубевшие…простертые, как черные дыры? Где гроздья рябины, горькие, как обида возлюбленной, или на худой конец виноградные, спелые, как девичья грудь? Где пряди первокурсницы, нежные, как южный ветер? Где смятое нетерпением платье? Где все то, что я в тебя вкладывал?»
– Но учитель, – пророкотал Андрей, – это ведь… это автобиография, точнее родословная, из схем.
Учитель встрепенулся, он, кажется, начал понимать, о чем шла речь.
– Неужто и впрямь… Тебе удалось вызвать память о людях? О неразвоплощенных людях?
– Ну да, – радостно прокудахтал Андрей.
– Получилось, – прошептал учитель.
Он попытался обрадоваться, но не смог, внезапная тоска затуманила его сознание, тоска по жившим когда-то людям, поколениям и эпохам. За его необычайно долгий век сердце так и не смогло привыкнуть к одиночеству и ощущению того, что он последний представитель человечества, – крайнее звено длинной цепи эволюции. Он был тем, кто должен завершить процесс жизни на планете и покинуть ее, отработавшую свой срок. Точнее, сгореть вместе с останками этой огромной гостиницы, в которой он столько всего пережил. Со всех ее континентов уже давно выселили постояльцев, выжавших из ее недр последние соки. Остался только он, обремененный своей непосильной задачей. И естественно никакое обучение-очеловечивание роботов не могло отвлечь его от мысли, что через 1034 дня все прекратиться… «Еще 1034 дня работы», – подумал учитель.
– Ну, тогда можешь не исправлять, – выдавил он старческим дыханием, – пусть так остается, ты умница, Андрей.
– Спасибо, – сверкнул глазами А-no, – я боялся, что тебе не понравится.
Левша
В XIX веке была известна легенда о тульском умельце Левше. На самом деле Левша был персонажем реальным, о чем свидетельствуют документы, найденные моим прадедом в закоулках собственного хозяйства. Оказалось, его прабабка была уроженкой деревни Безротово, куда Левша был свезен на выкорм и воспитание убогой матерью своей Прасковьей. Что подтверждено архивной отметкой старосты деревни: «XVIII в. от РХ – мальчик сын Прасковьи».
В самом раннем своем младенчестве там же в Безротово Левша был окрещен и переучен бабкою на правшу. Из семейного архива сохранились об этом несколько записок, составленных дедом, в грамоте пребывающем: «Он кжо теръ пля праворучиньки. Ведеро, те палка, те лошка, те бултышка, те козы вымена». А также определение самого Левши, будучи уже отроком нрава задорного, обученного грамоте дедом в случайно уцелевшем послании знахарке после конца деревни: «Тонешиньки овса волоси глядеть можу а дылда те кобыла, те свинятка, те дубина, те обрыва, те…те… плывучи расплывно, хыть рука правёха цилехонька цилёха».
Данные документы – неоспоримое свидетельство реального существования Левши – великого мастера, прославившего Тульскую землю.
От имени народа
Был у нас лидер, у народа, в смысле. Так мы его все и звали – лидер. Просыпаемся мы после выходных, сразу к нему идем, давай, говорим, мать Матрёна, нам хлеба и зрелищ всяких, еды, а потом путешествовать хотим, мир посмотреть, а то, сколько живем, ни хрена не видали и ни слышали. Ни Мадонны, ни Джексона, и на концертах у Тимати не присутствовали. Джоконду хотим, колбасу импортную без нитратов и помочиться с Бруклинского моста.
Запрячь лошадей и рвануть по Красной площади или по Монмартру, на худой конец. Фабрики и заводы стоят разворованные, это мы претензий не имеем, хотя это как посмотреть «не имеем». Почему, етит-твою мать, никто их не восстанавливает, не набивают склады добром, почему наш магнитофон в четырнадцать раз здоровше буржуйского, почему у нас лучшая машина всех времен «Чайка», а у них там от нее ржут до истерики? В общем, лидер, так мы говорим, простой народ – ты там все украл, все ресурсы несчастной нашей родины, ограбил нас, обобрал бедных до нитки, пенсию учителя не получают, зарплата уменьшается, цены растут. На что нам покупать ананасы в кляре и икру с тетеревами, стесняемся мы спросить? Кокосы хотим и сникерсы. Почему дороги не чинены? А? Все уже разворовал, варварская твоя рожа, или что-нибудь еще осталось?
Почему жены, наши красавицы, Елены наши, проститутки, бегут туда к ним, к черным? Законы не работают почему? Менты готовы последнюю сигарету у нищего отобрать, а суды в одну сторону работают – в обвинительную. Учителям и врачам вообще не до народа, они отчетностью заняты. Тараканы – прям из подъезда целятся, норовят внутрь проскочить, мусорка, грязь, трубы текут шестой год. Лидер, мы, ядрена мать, шутить не будем, мы тебя как царя, того Александра… Почему по телевизору ни хрена не показывают, кроме прокладок? Автобусы не ходят почему, а водилы всю солярку сливают? Оставляли бы хоть половину, как наши деды.
А вот тебе живой пример расскажу, – наняли намедни на халтуру узбеков, заказали КамАЗ, песок, щебень, честь по чести, так ведь падлы не довезли три куба, пришлось клиенту тоньше слой залить. А все почему? Дороги… а про дороги было… почему тогда, скажи на милость, у нас весь подъезд зассан и лампочки выкрутили? Почему в трамваях сиденья повыломаны, а в лифте кнопок нет, почему у нас мяса настоящего не продают уже, одни эти куры синюшные? Молоко я уж молчу – порошок с водой, картошка вся привозная, китайщина одна кругом. А страдает-то здоровье! Лидер, почему у нас рабочая неделя такая большая, почему все, что можно было украсть на нашей работе, уже украл кто-то другой? Цены растут, в городе пробки, у всех гаражи
