Гораздо больше оснований претендовать, что он первым ввел слово «факт» в английский язык, есть у Томаса Гоббса, который рассматривает факты в первой части своего трактата «Элементы законов, естественных и политических», написанного в 1640 г. (но опубликованного только в 1650 г. под названием «Человеческая природа» (Humane[212] Nature)[213]. Гоббс был секретарем Бэкона, но он также (по свидетельству Обри) встречался с Галилеем, которым, вне всякого сомнения, восхищался. Кто-то из них, а возможно и оба, могли привлечь его внимание к слову «факт». Гоббс распространял рукопись «Элементов» среди друзей, и поэтому в печатном виде это слово в современном значении появилось в произведении одного из друзей Гоббса, сэра Кенелма Дигби. Это была очень противоречивая фигура – протестант и католик, сторонник Аристотеля и атомист, роялист и друг Кромвеля. В своей книге о бессмертии души, опубликованной в Париже в 1644 г., Кенелм Дигби утверждает, что фантазии женщин во время соития могут повлиять на внешность зачатых детей; например, если она представляет своего возлюбленного в образе медведя, у нее может родиться покрытый шерстью ребенок. Мы можем установить «истинность факта», говорит он, не зная причины{614}.
Затем, в 1649 г., появляется перевод книги Яна Баптисты ван Гельмонта о лезвийной мази (ее наносят не на рану, а на оружие, которым эту рану нанесли): в 1621 г. она вышла на латыни, а теперь была переведена на английский, с длинным предисловием друга Дигби, Уолтера Чарлтона. Чарлтон прекрасно понимает, что по-новому использует слово «факт»: при первом употреблении (в предисловии) он дублирует его латинским de facto, а при втором – греческим словом hoti[214]{615}.
После этих работ друзей Гоббса в 1650 г. была издана «Человеческая природа» самого Гоббса (первая часть «Элементов»). В ней Гоббс разделяет два вида знания: науку, которая, как впоследствии выразится Юм, занимается отношением между идеями, и то, что он называет благоразумием (prudence), предметом которого являются факты. В остальном (за исключением нового использования слова «факты») Гоббс придерживается старой терминологии: знание фактов основано на свидетельствах очевидцев и признаках (мы бы назвали их данными; в английских переводах делла Порты встречается слово «отпечатки», подобно отпечаткам лап животного), тогда как знание понятий сопровождается свидетельствами (evidence, на современном языке – понимание). Следующей была книга, написанная в Париже и изданная в Лондоне – «Левиафан» Гоббса. Этот текст получил широкое распространение и оказал огромное влияние, но лишь немногие мыслители признавались в этом, поскольку он считался непристойно атеистическим. В нем впервые на английском языке было сказано, что существуют исторические факты (деяния людей), которые являются предметом изучения истории общества, и естественные факты, которыми занимается естественная история[215]. Гоббса никак нельзя обвинить в непоследовательности – эта терминология присутствует в его работе «О свободе и необходимости» (Of Libertie and Necessitie), изданной в 1654 г.{616}
За исключением этих трех авторов, мне удалось найти лишь один пример недвусмысленного использования слова «факт» в печатных изданиях на английском языке до 1658 г.; это произведение «Современный государственный муж» (The Modern States-Man), опубликованное в 1653 г. неким G. W. К сожалению, мы не знаем, кто такой G. W., но, скорее всего, он был знаком с произведениями Гоббса{617}. Двусмысленное использование слова «факт» Ноа Биггсом и Александром Россом, обсуждавшееся выше, также имело место после выхода в свет «Человеческой природы» Гоббса. Откуда у трех друзей, Гоббса, Дигби и Чарлтона, появилось представление о факте? Думается, источников было несколько. Как мы видели, Гоббс был знаком и с Бэконом, и с Галилеем. Дигби писал свои труды во Франции, но также в совершенстве владел итальянским – хотя одного этого недостаточно для использования нового слова, мы встречаем это слово у Уильяма Гарвея и Томаса Брауна, которые учились в Падуе. Все трое – Гоббс, Дигби и Чарлтон – читали одни и те же книги, среди которых были труды Монтеня, Галилея и Бэкона. Но в одном источнике сомневаться не приходится: латинский источник Чарлтона, ван Гельмонт, использует factum в значении «факт» (хотя Чарлтон использует слово «факт» и при изложении собственных мыслей, а не только в переводе ван Гельмонта с латыни).
Итак, мы установили следующее: в итальянском, французском и латинском языках «факты» появились раньше, чем в английском, и ключевая роль в проникновении слова «факт» в английский язык принадлежит не Бэкону, а Гоббсу. В этом есть некоторая ирония, поскольку сам Гоббс считал знание фактов низшей ступенью знания; наука для него состояла только из дедуктивного знания. Представления Гоббса просты: мы можем определить факты как необходимо истинные и говорить, что ошибочно принятое за факт не является фактом, хотя ошибки случаются часто; предполагаемые факты не всегда являются фактами. А когда мы пытаемся вывести заключения из фактов, то часто теряемся, поскольку неверно поняли их значимость. Гоббс даже описал то, что впоследствии станет классическими проблемами индукции. У Юма: из того, что до настоящего времени солнце всходило каждое утро, вовсе не следует, что оно взойдет завтра, – и у Поппера: из того, что все лебеди, которых вы видели до сих пор, были белыми, не следует, что черных лебедей не существует (они действительно водятся в Австралии). Это демонстрация ограничений на доводы, выводимые из фактов{618}. Гоббс был первым серьезным философом, рассматривавшим факт, – он понимал факты, но не доверял им.
Следующий серьезный вклад в философию факта был сделан в 1662 г., когда была опубликована «Логика Пор-Рояля» (La logique, ou lʼart de penser, обычно именуемая Logique de Port-Royal). Четыре последние главы книги, вероятно написанные после 1660 г., скорее всего, Антуаном Арно, известны тем, что в них впервые представлена современная теория вероятностей; кроме того, в них мы находим первое на французском языке подробное обсуждение понятия факта, поскольку факты здесь определены как условные события, а условные события более или менее вероятны. Так, например, утверждение «на Рождество шел снег» вполне правдоподобно, если речь идет о Сиднее в канадской провинции Новая Шотландия, но выглядит подозрительно, если имеется в виду Сидней в австралийском штате Новый Южный Уэльс. Откуда Арно позаимствовал представление о факте? Не от Гоббса, ключевые рассуждения которого в то время были доступны только на английском. Источником пристального внимания Арно к факту была дискуссия о том, следует ли считать янсенизм (одним из лидеров которого был Арно) ересью. После 1653 г. дискуссия свелась к тому, содержатся ли пять положений янсенизма, объявленные папой еретическими, в книге Янсения «Августин» (Augustinus). Папа, утверждал Арно, имеет власть в вопросах de jure, но не в вопросах de facto. Относительно ключевого факта, содержатся ли данные положения в книге (а это было вопросом факта, а не деяния, поскольку Янсений вряд ли мог поместить в книгу утверждения, которые еще не были сформулированы), папа попросту ошибался, и поэтому можно защищать правильно истолкованное учение, изложенное в «Августине», одновременно признавая право папы объявлять еретическими эти пять положений. В процессе диспута и имея пример Монтеня, Арно заново изобрел понятие факта[216].
Вслед за Арно в 1657 г. сочинение в защиту янсенизма опубликовал и Блез Паскаль. Написанные в тот период, когда Паскаль скрывался от властей, и изданные под псевдонимом Луи де Монтальт «Письма к провинциалу» (Lettres Provinciales) печатались по одному в подпольных типографиях, и в них часто использовалось слово «факт» в современном значении[217]. Они также чрезвычайно забавны и камня на камне не оставляют от позиции иезуитов, против которых направлены. Письма быстро перевели на английский и издали в 1657 г., а затем, в расширенном варианте, в 1658 г.{619} Перевод был организован Генри Хаммондом, священником и сторонником роялистов, но на книгу обратили внимание и члены Королевского общества: Джон Ивлин перевел продолжение, «Другая часть тайны иезуитов», появившееся в 1664 г.{620} В «Письмах к провинциалу» слово «факт» и особенно словосочетание «вопрос факта» повторяются
