– Проснулась, милая? – услышала я голос Пантелея.
Я с трудом приподняла голову, шею ломило, и кроме грязных носков гномьих сапог ничего увидеть не смогла. Собрав остатки сил, я рывком перевернулась на спину и разглядела вдалеке в круглом решетчатом окошке небо, окрашенное багровым закатом. Мы находились в глубокой яме с длинной лестницей, ведущей на поверхность, но путь к освобождению преграждала решетка.
Я повернула голову и увидела лежащего рядом Арвиля. Шея его казалась неестественно вывернутой, а на рубахе темнели бурые пятна засохшей крови. Я его не чувствовала, но отчего-то не верилось, что он мертв.
– Что происходит, гном? – прохрипела я и зашлась кашлем, почувствовав во рту солоноватый вкус крови.
Раздались шаги, гном нагнулся, и я смогла рассмотреть его ухмыляющееся лицо.
– Как, ты еще не знаешь? – оскалился он. – В стране переворот! Властителя Фатии Арвиля Фатиа убила человеческая ведьма и бывший практикус.
Я судорожно вздохнула и отвернулась, не в силах смотреть в эту мерзкую белесую физиономию. И только тут я поняла, что здесь же лежит Ванятка с кровавым месивом вместо лица. Я всхлипнула, стараясь сглотнуть подступающую к горлу тошноту.
– Зачем ты сделал это с Ваней? Зачем впутал Петушкова?
– Я впутал? – начал кривляться Пан. – Милая моя Асенька, ничего личного, просто кто платит, тот заказывает музыку!
– Кто тебе заплатил? Неаполи?
– Отчего же Неаполи? – услышала я мягкий, до боли знакомый баритон. Желудок свело судорогой.
Сергий одним рывком поднял меня и прижал к себе. Стараясь не зареветь, я посмотрела в его голубые холодные глаза.
– Не ожидала, моя бедная ведьма? – улыбнулся он и громко чмокнул меня в грязную щеку, оставив мокрый след.
– Не думал, что все так произойдет, – довольно улыбнулся он, – но все к лучшему! Ведь Бабочка приходит через боль! Асхирь совсем скоро воскреснет, а ты сможешь вернуть ей дар. – Он разжал руки, и я мешком рухнула обратно. Сергий присел на корточки рядом со мной. – Так ты не знаешь, кто такая Бабочка? Хочешь, просвещу?
Я почувствовала ярость:
– Не трудись, просвещенные.
– Тихо-тихо, – засмеялся он грудным смехом, – не надо превращаться. Смотри, как глазки почернели. Такая ты мне нравишься больше, теперь мне не надо опекать тебя, следить за тобой, вытаскивать из мелких передряг! – Сергий схватил меня за волосы и рванул на себя. – Ради Асхири, ради власти над этим поганым маленьким мирком я ходил за тобой как собачонка. – Его губы практически ласкали мое лицо, шепот становился интимнее, словно он бормотал слова страсти. – Я так долго ждал этого момента! Я так верил в пробуждение Бабочки, и она проснулась! Ты ничего уже не сможешь сделать, тебе не победить того, что внутри тебя!
Гнев застлал мне глаза красной пеленой. Тело само изогнулось под нереальным для обычного человека углом, и я со всего маху ударила сидящего Сергия связанными ногами. Маг отлетел к стене, как накануне Виль. Гном подскочил и отвесил мне оплеуху. Я дернулась.
– Гном, тебя убью первым, – прохрипела я.
– Сначала развяжи себе руки! – прошипел он, с силой опустив ногу мне на грудь. От боли я опять отключилась.
Когда я открыла глаза во второй раз, то подумала, что надо было умереть в первый. Стало еще хуже. Я лежала на спине, взгляд уперся в звездное небо. Значит, уже ночь. Рядом с собой я услышала стон.
– Ваня! Ваня! – позвала я.
Петушков глухо закашлял.
– Ванечка, ты как? – едва не плача прошептала я.
– Ничего, Аська, прорвемся, – услышала я его шепелявый голос.
Да, видимо, ему выбили все зубы, опять придется выращивать. Последний раз Ванятка орал как бешеный, когда врачеватель возвращал ему передний зуб. Я вспомнила это и некстати хихикнула.
– Аська, я лично ничего не вижу смешного в этой ситуации. Тебя закапывать будут, а ты будешь лежать в гробу и ржать, как лошадь! – с трудом прошамкал он.
– Вань, я вспомнила, как тебе зуб делали, а ты визжал, словно поросенок.
Внезапно к ноющей боли всего тела присоединилась резкая в груди, а точнее, в душе.
– Ася, – услышала я полушепот-полустон.
– Арвиль, я здесь.
– Как ты?
– Да я себя чувствую лучше всех вас! – заявила я громко и преувеличенно бодро и сразу поплатилась: изо рта пошла кровь. Я едва не подавилась и закашлялась. Двигаться не было сил, от отчаяния хотелось завыть волком.
Внезапно я увидела над решеткой чью-то тень. Через несколько мгновений ее отодвинули, и, тихо спустившись по лестнице, в камере появился Пантелей.
– Что, воркуете, голубки? – начал паясничать он и наклонился надо мной: – Ну как, живая? Очухалась?
– Ты мне легкое отбил, гад, – прошипела я.
– Издержки производства. Знаешь, Ася, – он ушел из поля моего зрения, – когда ты нашла этого ребенка, мы не могли поверить, что ты так скоро его почувствовала. Очевидно, данийская кровь сильная, друг друга притягивает даже через расстояния. – Он замолчал. – И эта дорога… Чего я только ни делал, чтобы ты проявила свою сущность. Но то, что случилось там, на поляне… Поверишь, я сам испугался. – Он скрипуче захохотал.
– Гном, заткнись, – прошипел Ваня.
– Практикусик, знаешь, тебя специально выбрали для этого похода, взяли по настоянию Сергия. Где еще можно было бы найти такого идиота, как ты? Честно говоря, я надеялся, что ты будешь раздражающим фактором для Бабочки. Но, как ни странно, вы нашли общий язык, а теперь даже, так сказать, спелись. Хорошая песня у тебя выйдет без зубов!
– Гном, я убью тебя первым! – опять отозвался Иван.
– О, девочки, мальчики, стройтесь в очередь, ты будешь первым после Аськи, – захохотал он. – Пока ты тут дрых, она уже мне пообещала скорейшую кончину! Ну ладно, счастливо оставаться.
Он встал и уже через несколько секунд, поднявшись по лестнице, исчез.
– Ненавижу! – тихо прошептал Арвиль. – Ненавижу!
Мы молча лежали, я мучилась от привкуса крови во рту, она булькала в горле, когда я дышала. Я плакала, стараясь всхлипывать не слишком громко.
Сверху до меня донесся едва слышный шорох. Кто-то снова отпер решетку, и в подземелье, словно бесшумная тень, появился Виль.
Завидев Властителя, он бросился к нему.
– Сначала Ася, – прошептал Арвиль.
Вурдалак с легкостью развязал мне руки и ноги. Я сразу же села и начала растирать запястья, от веревок на них были безобразные рубцы. Виль помог подняться Арвилю, Петушков не шевелился.
– Ваня!
Я кинулась к нему, с трудом перевернула недвижимое тело и прислонила ухо к его груди, сердце было практически неслышно.
– Как он? – услышала я голос Арвиля.
– Умирает.
К горлу подкатил горький комок, слезы застлали глаза. Соленые капли, оставляя мокрые дорожки, побежали по щекам, падали на заскорузлую от крови рубаху Петушкова.
Моя ладонь легла на его горячий лоб. Губы непроизвольно подрагивали от усилия сдержать рыдания. Я внимательно посмотрела на кровавую маску. Внезапно звездочки у пальца заалели, увеличились и уже с
