сумасшедшая.
– Конечно, не совсем, но в большей степени я с этим согласен, – выдавил он из себя.
– Асенька, я люблю тебя. Чмок. – Шепот превратился в яростное шипение.
– Чмок, – повторил Арвиль самое безопасное слово из последних пяти.
– Да нет же. Чмок – это значит, поцелуй ее, – заорал Ваня.
Мы с Властителем с ужасом переглянулись. Я встала и решительно захлопнула окно так, что задрожали стекла.
– Все, хватит! Что это за спектакль?
От моего строгого тона Арвилю стало нехорошо, и он сначала побледнел, потом покраснел и выдавил из себя:
– Выходи за меня замуж. Я серьезно.
От неожиданности я открыла рот и едва не села мимо стула. Мы долго друг на друга смотрели. Меня мучили три вопроса, возникшие ниоткуда: «Хочу ли я? Могу ли я? Нужно ли это мне?»
Ответы напрашивались сами собой: не хочу, не могу, не нужно. Я хлопала ресницами и не знала, что сказать. Фатиа начал томиться, поэтому покраснел еще больше.
– Я подумаю, – выдавила я из себя.
Властитель облегченно выдохнул. Мой ответ подразумевал самый разумный выход из данной неразумной ситуации: отказ. Арвиль быстренько встал с колен, поклонился и ретировался под предлогом важных государственных дел, а я так и осталась сидеть на табуретке, глядя на недоеденный пирожок.
С Ваней я говорить отказалась наотрез и считала его предателем. Приятель долго и жалостливо просил у меня прощения, едва не плакал. Я пообещала, что обязательно прощу его в следующей жизни, и направилась посоветоваться с одним-единственным разумным существом – Али.
Я тихо ехала по улочкам, улыбаясь знакомым лицам. Как же здесь было хорошо! Мне все здесь нравилось: и песчаные дорожки, и вечноцветущие сады, и сезон дождей. Хотя нет, сезон дождей мне, наверное, не слишком понравится. Тем более он начнется только в сентябре. Огромная кузница, Дом Властителя… Дом Властителя. Хочу ли, чтобы он стал моим домом?
Фатия – рай на земле, где урожай собирают три раза в год. Если я откажу Арвилю, то мне придется отсюда уехать обратно в Словению и навсегда забыть о Данийе.
Я не заметила, как выехала за город. Крестьяне убирали остатки пшеницы на поле, где мы обычно встречались с драконом. Я направилась в лес и остановилась на маленькой солнечной полянке. Спешившись и привязав лошадь, я улеглась на мягкое зеленое покрывало из травы. Сорвала какой-то листик и посмотрела на небо. Оно было полосатым. Тонкие нити облаков перемежались с ярко-голубым небом, составляя неповторимый узор, походивший на зебру. Солнце грело лицо, я силилась посмотреть на него, но раскаленный шар слепил глаза. Я надолго задержала взгляд, пока не стало больно глазам, и резко закрыла веки. Передо мной двигались ярко-желтые и красные круги.
– Али, – тихо позвала я, открыла глаза и сощурилась от яркого света.
Дракон как всегда появился из воздуха. Он улегся в сторонке, свернувшись, как кошка, грел свои зеленые бока и от наслаждения широко зевал, оголяя клыкастую пасть. Али приоткрыл одно веко и тихо произнес:
– Ты хочешь спросить, стоит ли тебе это делать?
Я кивнула.
– Я отвечу так же, как когда-то ответил твоей матери: решай сама. Ты можешь выйти замуж и даже можешь родить ему Наследника, но рано или поздно Асхирь вернется, а ты не будешь готова к ее возвращению.
Я опустила голову и уткнулась лицом в пахнущую солнцем и теплом траву.
– Я не знаю, а главное не хочу знать, кто такая Асхирь! – вздохнула я. – Если она вернется, то я буду под крылом Властителя, меня защитят. Но как долго я буду под крылом Властителя? Пока колдовские чары отворота не развеются?
Я опять посмотрела на дракона, он выгнул спину, потом сладко потянулся.
– Что я тебе скажу, Бабочка, Южный ветер все равно тебя позовет! Рано или поздно ты уйдешь… Подумай об этом.
Потом он подмигнул желтым глазом и исчез. Я осталась лежать на траве, взяла в руки сверкающий на солнце Пантакль Арвиля, посмотрела на свое лицо на нем. Надо мной жужжали пчелы, большая красивая бабочка спокойно уселась на мое плечо, а потом, почувствовав мое равномерное дыхание, упорхнула. Мне было хорошо и грустно. Интересно, все девушки, которым сделали предложение, так себя чувствуют? Я закрыла глаза и не заметила, как заснула.
Я почувствовала чье-то присутствие. Рядом сидел Ваня. Он обнял руками колени и задумчиво смотрел в землю. Был уже вечер, пение птиц сменилось жужжанием комаров, земля остывала, и мне стало холодно. Я зябко поежилась. Приятель заметил мое пробуждение и посмотрел на меня долго и как-то очень горестно. У меня екнуло в животе. Сначала я подумала, что он тоже решил признаться мне в вечной и страстной любви, но Ванятка все медлил и медлил.
– Что ты так на меня смотришь? – не выдержала я.
– Я вот думаю, если ты выйдешь замуж за Властителя, я смогу рассчитывать на тепленькое место в Государственном Совете?
– Вань, а кто сказал, что я собираюсь замуж?
– Пойми, Аська, такой шанс раз в жизни дается. Если представить мир круглым пирогом, то можешь быть уверена, ты отхватила своими ручонками самый большой кусок.
– Нет! Он просто опоен моим зельем! Арвиль знает, и я знаю, какой будет ответ.
Ваня вопросительно посмотрел на меня.
– Отрицательный! – четко произнесла я.
Свадьба была назначена на следующий месяц.
Я еще долго не могла понять, почему у меня не повернулся язык сказать «нет», глядя в напряженное лицо Властителя. Арвиль был в восторге. Он крепко обнял меня, закружил в танце, а потом страстно прижался к моим губам.
Все изменилось, когда однажды ночью я снова услышала знакомый страстный шепот: «Я иду к тебе, Бабочка. Я скоро буду». Потом все стихло.
Но я так ждала, когда он придет вновь.
Я влюбилась в этот голос с первого звука, горела, думая и мечтая о нем. Он приходил каждый раз после полуночи, все еще тихий, с хрипотцой и теплыми чувственными интонациями, – залетал в мое окно, кружил по комнате, обнимал меня за плечи, целовал в губы. Я не могла понять, что это, и не знала, у кого спросить. Он пел мне о том, что я никогда не видела и, может быть, никогда не увижу. Сердце ныло от тоски. С каждым появлением он звучал все громче. Он шептал, что осталось ждать совсем немного…
В одну из таких мучительных ночей я не выдержала, вскочила с кровати, не в силах усидеть на месте, и случайно поймала свое отражение в зеркале. На меня смотрели черные без белков глаза Бабочки. Она стояла такая же, как тогда, на кладбище. Мне стало душно. Я подошла поближе. Ее губы не усмехались, они были сжаты в тонкую полоску, лицо перекосила болезненная гримаса. Тогда я поняла, что все потеряно, а значит – она выиграла: больше нет Аси Вехровой, осталась только она, Бабочка.
Перед Властителем я чувствовала себя настолько виноватой, что боялась смотреть ему в глаза. Мне казалось, стоит Арвилю увидеть мой грустный затравленный взгляд, как он все поймет, в том числе и про моего личного змея-искусителя со сладким голосом.
Я прекрасно помнила, что Фатиа ненавидит отвечать на прямые вопросы, если они ему не нравятся, только сил терпеть уже не осталось.
– Арвиль, – начала я, когда он навестил меня в одно прекрасное утро, – отчего моя мать не могла усидеть на месте?
Фатиа насторожился и внимательно посмотрел на меня:
– А что такое?
Я пожала плечами.
– Говорят, что Бабочку зовет Южный ветер, – неохотно признался он, – она слышит его и идет на его зов.
