– Ну, ведь они еретики? Запрещенная секта, которая считает, что человек должен доминировать над животными и землями. Именно поэтому мы возвысились над всеми остальными. Но… – я хмурюсь, пока мы идем. Я никогда прежде не задумывалась об этих опасных вещах. – На уроках экоистории мы проходили, что все виды конкурируют друг с другом, борются. За еду, за территорию. Они борются внутри своего вида за право быть первыми, защищают соплеменников. Если мы животные, почему мы должны отличаться?
Ларк кончиками пальцев стучит по своей голове.
– Да, наш мозг больше, но что толку? – говорю я. – Что нам это дало?
– Он позволил нам выжить, несмотря на наши ошибки, – говорит Ларк, обводя рукой искусственный, стерильно чистый мир, в котором мы живем. – Он помогает нам осознать, что, если мы когда-нибудь вернемся в природу, мы должны вести себя по-другому.
– А мы будем? Или спустя пару тысячелетий, когда мы сможем без опаски покинуть Эдем, мы снова начнем с тех же самых ошибок?
– Если так произойдет, – говорит Ларк уверенно, – мы не заслуживаем второго шанса.
Мы идем, укутанные ночью, и, хотя я совсем не помню свою прежнюю жизнь, даже если это и правда, во что с трудом верится, необъяснимая ностальгия не отпускает меня. Сентиментальное стремление к прошлому, которое я не могу вспомнить. Я иду сквозь прохладу ночи вместе с кем-то, кого я люблю. Нам встречаются счастливые парочки, что-то нежно нашептывающие друг другу. Есть ли мне место среди всего этого?
Я украдкой смотрю на Ларк, сейчас она шагает уверенно, ее глаза смотрят вперед, она спешит к цели нашего путешествия. Где наше место среди этого? Как странно узнать, что она мой близкий друг, хотя этому чувству всего лишь пара дней.
Друг? Или больше? Она снова промолчала про поцелуй на крыше, и я тоже. Но, когда наши взгляды встречаются, оно неотступно маячит между нами: то нежное прикосновение губ.
Я любила ее?
Я предлагаю добраться до места на автолупе, но, видимо, Ларк боится, что нас просканируют. Она не хочет, чтобы оставались хоть какие-то следы нашего путешествия. Ступни в босоножках уже устали от шлепанья по твердому тротуару, но она неожиданно хватает меня под руку и заставляет идти быстрее, пока мы не поворачиваем за угол.
– Смотри! Ты видела это? – она выглядывает из-за угла, а я стою на цыпочках, глядя поверх ее головы.
– Ничего не вижу.
– Я заметила, как вспыхнул огонек тротуара. На секунду. Потом исчез.
– Нас преследуют?
Она вглядывается в темноту.
– Это было вдалеке, и я сейчас ничего не вижу. Может, кто-то вышел из дома, а потом передумал и вернулся.
Ее слова слегка успокаивают нас, да и улица кажется пустынной, поэтому мы выходим. Но в походке Ларк проявляется волнение. Она уводит меня на какие-то незнакомые тропинки. Наконец она ступает на неосвещенный порог и достает что-то из маленького пакета.
– Чертовски неудобно просить, но… Хотя нет, я не прошу. Я настаиваю.
Я понимаю, что в ее руках капюшон. Сильный страх заставляет меня вздрогнуть. Снова забытые воспоминания? Или это нормально, что люди боятся, когда им на голову надевают мешок?
– Ты мне не доверяешь? – спрашиваю я, отступая на шаг. – Но я же верю тебе!
– Не потому, что я – мы – не доверяем тебе. Мы не верим программе, контролирующей тебя. А вдруг ты, настоящая, под всем этим, хочешь сохранить наш секрет, но ты запрограммирована выдать наше убежище, если ты его найдешь? Что, если ты хочешь сохранить это в тайне, но не сможешь?
– Я не робот, ты же знаешь. Я могу думать сама.
Ларк печально смотрит на меня.
– Эх, Рауэн. Никто из нас не знает наверняка, что они с тобой сделали. Чем они завладели. Надеюсь, что мы сможем все вернуть. Вернуть тебя.
Она может не доверять мне, но, похоже, я доверяю ей. До сих пор не знаю почему, это больше, чем просто чувство. Но это чувство сильнее, чем все, что я испытывала прежде. Кроме того, мне нужна правда, и это единственный способ узнать, поэтому я позволяю ей натянуть мне на голову мешок. В полной темноте я совершенно не ориентируюсь. Куда мы идем? Я знаю, что мы на пустынных задних улочках – я ничего не слышу, да и странно было бы, если бы девушку с мешком на голове вели по центральной улице – но через минуту я уже не могу сказать, в каком направлении мы движемся. Когда мы, наконец, останавливаемся и она стягивает с меня мешок, нежно приглаживая мои волосы, я вижу обычный, ничем не примечательный переулок. Нет дверей и окон, никакого отличительного знака, чтобы я могла понять, в каком кругу мы находимся.
Ларк опускается на колени и засовывает руку в решетку водостока на земле. С видимым усилием она тянет ее и отодвигает в сторону. Я вглядываюсь вниз и вижу только голые стены и темноту. Проход чуть шире наших плеч.
– Здесь? – спрашиваю я недоверчиво.
Она подмигивает мне.
– Ты это делала раньше. Просто убеди себя в этом и… прыгай!
– Ты всерьез?
Она берет меня за руку.
– Я знаю. Это страшно. Я бы прыгнула первой, но только я знаю, как закрыть решетку, после того как мы прыгнем в туннель. Он под углом, как горка. Ты не сильно ударишься об землю. А следом за тобой прыгну я.
Отступать уже поздно. Несмотря на свои сомнения и страхи, что-то во мне подсказывает, что Ларк говорит правду. То, что я видела в Центре, то, что привиделось мне во сне, все подталкивает меня вперед. За этим прячется что-то большее, не только я. Мне надо идти, узнать все до конца.
– Ты обещаешь? – спрашиваю я.
– Обещаю, – отвечает Ларк, и я внимательно присматриваюсь к ней. На ее лице не отражается ничего, кроме искренности и… чего-то еще. Заботы? Уверенности? Беспокойства?
Любви?
– Вперед! – шепчет Ларк нетерпеливо. – Пока здесь никого нет. Мы не можем допустить, чтобы кто-нибудь увидел нас. Быстрее!
Я спускаю ноги через край, но не могу заставить себя съехать в пустоту.
Ларк позади вздыхает.
– Лэчлэн поспорил бы со мной на 10 кредиток, что мне придется сделать это.
Внезапно она упирается мне в спину и толкает вперед.
Я лечу! Как стрела вниз по туннелю, я лечу, хватаясь за стены. Они гладкие и склизкие, не за что зацепиться, чтобы замедлиться. Проход начинает сужаться, и я впадаю в панику. Я попаду в бутылочное горлышко? Я застряну?
В этот момент желоб начинает поворачивать, подхватывая мое тело, так что вместо падения я скольжу. Наклон замедляет мое падение, а потом – по-моему, спустя уйму времени – я проваливаюсь в помещение и приземляюсь, легонько ударившись об пол.
В ошеломлении я осматриваюсь. Рассеянный свет от скрытых светильников позволяет мне разглядеть очертания фантастической пещеры. С потолка свисают сталактиты, с каждого свисает капелька воды, которая
