— Где сейчас Сергей Манолович? — спросил Блажков.
— На Рождественской, в охранном отделении, — ответил Англиченков.
— Кто там командует? — поинтересовался питерец.
— Подполковник Карпов.
— Карпов, Карпов… Что он за человек?
— Карьеру делает. Высоко метит, уже сейчас на хромой козе не подъедешь. Говорят, скоро полковником станет.
Лыков принялся шагать по кабинету.
— Так… Так-так… Делать нечего, придется мне завтра явиться к нему и открыть, что Азвестопуло — мой сотрудник. Внедренный в банду в ходе секретной операции.
— Ага, а он вам на это: пивные с ломбардами бомбить — его секретная операция? — язвительно возразил Блажков. — Сколько из ломбарда на Доломановской забрали?
— Сергей сказал: серебра примерно на двадцать тысяч.
— Вот! Есть у вас при себе такие капиталы? Если не хотите скандала, придется их немедля вернуть.
— И спалить агента? — рассердился коллежский советник. — Которого с таким трудом внедрили в преступную среду.
— А куда деваться? — развел руками Яков Николаевич. — С охранным отделением не поспоришь.
— Еще как поспорю, — отрезал Лыков. — Они подчиняются Особому отделу Департамента полиции. Отобью сейчас телеграмму Трусевичу, он прикажет Карпову слушаться меня.
— Это навряд ли, — ответил Блажков. — Есть у меня такое подозрение, Алексей Николаевич, что вы ведете операцию против «царей» на свой страх и риск. И Трусевич вам ее не поручал. Так ведь?
— Ну, так.
— Начальство послало вас в Ростов проверить отчетность. А на самом деле разведать, чем тут пахнет, и доложить Столыпину. Но секретные операции с внедрением в банду штатных сотрудников Департамента полиции… Вы давно превысили свои полномочия, Алексей Николаевич. И действуете наудачу. Хотите нам с Петькой подсобить, город почистить. И отомстить за слезы Ольги Дмитриевны. Сможете рассказать всю эту историю директору департамента?
Лыков притих, сел на стул и задумался.
— Что же делать? — наконец произнес он.
— Ехать завтра к Карпову и пробовать с ним договориться. Не топать ногами и не пугать начальством. Так, мол, и так, задумал операцию, в случае успеха коврижки пополам. Надо вернуть «демона» в преступную среду. А коврижки Сергей Георгиевич любит. Может согласиться.
— А если нет?
— Тогда ваш парень погорел. И мы вместе с ним.
— А генерал-губернатор нам не поможет уговорить жандарма?
Яков Николаевич покачал головой:
— Карпов Зворыкину никак не подчинен. Зачем последнему соваться не в свое дело?
Трое сыщиков долго молчали, Лыков про себя чертыхался. Когда он встал, чтобы уйти, Блажков настойчиво повторил:
— Езжайте и просите, другого способа нет.
Алексей Николаевич ворочался всю ночь. Как там его помощник? Каково ему в каталажке? Питерец понимал, что Сергей на допросе себя не выдаст, будет ждать, пока вмешается Лыков. Может, операцию еще удастся спасти? Вдруг Карпов окажется человеком с оперативной жилкой и поддержит сыщиков?
Утром коллежский советник первым делом запасся наличностью. Он держал деньги в Русско-Азиатском банке. В Ростове на Большой Садовой, 106, имелось его отделение. Командированный снял со счета двести рублей. То, что ребята хапнули в пивной, придется возвратить безусловно; деньги проели и пропили. Ценности из ломбарда бандиты, возможно, еще не реализовали. Охранное отделение схватит стодесятников, отыщет слам, и тогда Лыкову не придется тратиться из своих. Отдавать двадцать тысяч Алексею Николаевичу не хотелось. Блажков прав — он действительно заигрался в чужом городе. Приехал по казенной надобности, документооборот проверить, а вляпался в грабежи…
Охранное отделение помещалось в доме номер тридцать восемь по Рождественской улице. Лыков с тяжелым сердцем подъезжал к присутствию. Вдруг навстречу с немыслимой скоростью промчался… Азвестопуло. Он чесал без шапки, ловко огибая прохожих. «Демона» преследовал городовой, путаясь в ножнах. Поняв, что беглеца ему не догнать, служивый остановился, выхватил револьвер и прицелился в Сергея. Тут сыщик на ходу выскочил из экипажа и схватил его за руку.
— Пусти! — зарычал городовой, пытаясь вырваться. Не тут-то было… Страж порядка выхватил второй рукой свисток и начал в него наяривать.
Лыков отобрал смит-вессон со свистком и сказал:
— Опомнись, на баню лезешь! Доложи, за кем гнался.
— Да ты… Да вы…
— Коллежский советник Лыков из Департамента полиции.
Тут налетели еще двое в штатском и стали валить командированного с ног. Он аккуратно разложил их по земле и сверху показал свой билет:
— Уймитесь! Не то я сам вас арестую. Кто такие?
Штатские смутились, полезли в карманы и предъявили документы филеров охранного отделения.
— Ну и какого черта вы налетели? Хорошо у меня нервы крепкие, а то мог бы и поколотить. Рука у меня тяжелая.
— Ваше высокоблагородие! — с отчаянием заголосил старший агент. — Мы преследовали сбежавшего из отделения очень опасного преступника. А вы помешали! Мы… мы вынуждены сообщить по команде.
— Конечно, сообщайте, — одобрил сыщик. — Я как раз ехал к подполковнику Карпову. Давайте вместе и сообщим.
— Но вы же не дали мне задержать беглеца! — сунулся с упреками городовой.
— Ты лучше молчи, — оборвал его коллежский советник. — Стрелять в толпе, на бегу, запыхавшись… Давай устроим испытание: попадешь ты с десяти шагов в дом? А?
Служивый сконфуженно замолчал.
— То-то, дурак. Я сообщу о твоем проступке полицмейстеру Липко и градоначальнику Зворыкину. Они дадут оценку. Ты хоть знал, за кем гнался?
— Никак нет. Вижу — бегёт. Я за ним. Служба! А ён быстрый, да без шашки. С шашкой, ваше высокоблагородие, больно неудобно бегать!
— Бегёт… А если этот человек пятак украл? А ты за пятак пулю в спину? Мог и до смерти застрелить. Как бы потом в глаза его матери смотрел?
Городовой совсем смешался. Тут охранники взвыли:
— Ваше высокоблагородие, некогда болтать, надо беглого ловить!
— Ладно, черт с вами. Свободны.
Двое в штатском умчались в сторону Старого базара. Городовой посмотрел на них, на Лыкова и шагом вернулся на свой пост.
Алексей Николаевич, изрядно повеселевший, переступил порог охранного отделения. Там царила суматоха. Крепкий осанистый подполковник с морщинистым лбом и эспаньолкой распекал подчиненных. При этом он использовал «лексические выражения времен Батыя»[60]. Увидев незнакомца с характерным
