— Вы ко мне?
— Коллежский советник Лыков из Департамента полиции.
Подполковник смутился:
— А это срочно? У нас, видите ли…
— Арестованный сбежал? Я видел, он сейчас мимо меня промчался. Это не Серега Сапер, случаем?
Карпов не нашелся, что ответить, и указал на дверь кабинета:
— Прошу. Желаете чаю? Мне бы сейчас, конечно, лучше водки стакан, но вам подадут чай.
Через пять минут мужчины уже разговаривали спокойно. Начальник охранного отделения сделал попытку заручиться поддержкой столичного чиновника:
— Вы уж там, на берегах Невы, того… Не очень смейтесь над нами, провинциалами. А то скажете не вовремя Трусевичу, как тут Карпов опозорился, и конец карьере. ДОЖУ[61] послало в корпус представление меня на полковника. Теперь могут и прокатить…
— Ну, убежал у вас подследственный, — примирительно ответил сыщик. — Думаете, они у других не бегут? Сейчас время такое. Я в прошлом году в Казани три месяца проторчал. У них там побег за побегом! В один день и даже час из разных тюрем сбежали двое опасных [62]. И никого не наказали, ничья карьера не пострадала.
Подполковник посмотрел на коллежского советника недоверчиво. В его взгляде так и читалось: пой, ласточка, пой… Но вслух он заявил:
— Да, в наше время никому нельзя верить. Так вы, простите, с какой целью пожаловали, Алексей Николаевич?
— Теперь уж ни с какой, Сергей Георгиевич. Я веду дознание насчет убийства некоего Корди…
— Чиновник особых поручений Департамента полиции занят рядовым дознанием в Ростове-на-Дону?
— А что вас удивляет? — невозмутимо парировал Лыков.
— Странно как-то. Или тут служебная тайна?
— От вас какие могут быть тайны, Сергей Георгиевич? В одном ведомстве служим. Я прибыл по личному поручению Максимилиана Ивановича…
— О!
— Велено проверить, как власти на местах справляются с последними вспышками бунта. Нет ли страха, немощи, усталости. Как ведутся дознания, нет ли упущений по форме и по сути. Кто как себя показал в трудные месяцы.
— О…
— Но поскольку я сыщик, а не ревизор, то попросил у Зворыкина дополнительно любое дознание на пробу. Чтоб не скучать. Ну и выпало мне убийство Корди. Могу его в любой момент бросить и уехать, моей командировке осталось сроку неделя. Но задета моя профессиональная гордость. Хочу закрыть дело, и тогда уж домой.
— Понимаю. Но ко мне-то с какой целью? Я про бедного бухгалтера только слышал. Это он вскрыл вены после того, как бандиты выкололи ему глаза?
— Да. А к вам я ехал, чтобы побеседовать — с вашего разрешения, конечно, — с Серегой Сапером. Англиченков вчера вечером сообщил, что вы его арестовали.
— Позвольте, — удивился жандарм, — какая связь между Азвестопуло и смертью Корди? Грек недавно лишь приехал из Одессы, где участвовал в громкой экспроприации в ювелирном магазине Цидлера. А непосредственные обидчики бухгалтера уже арестованы. С вашим участием…
— Вы хорошо осведомлены, — кивнул сыщик. — Но есть вновь открывшиеся обстоятельства. Дознание перешло на новую ступень. По данным ростовской полиции, грек связался с Чертовым отрядом из беглых стодесятников. Так это?
— Откуда мне знать? — пожал плечами Карпов. — Спросите Липко, а еще лучше Блажкова.
— Мы с Яковом Николаевичем ведем дознание сообща. И вот выяснилось, что Серега Сапер, одесский налетчик, теперь есаул Чертова отряда! И хочет отбить Ростов у известных вам братьев Царевых. Готовится война между двумя опасными бандами. Я хочу помочь моим коллегам раскассировать «царей», освободить от них город.
— Вы это обещали госпоже Оконишниковой? — словно бы невзначай спросил подполковник.
Коллежский советник ответил совершенно спокойно:
— Примерно это. Достойная цель, на мой взгляд, — очистить хороший город от всякой грязи. И вообще… мы ведь договорились? Или нет?
— О чем?
— О том, что не все надо рассказывать начальству. У кого кто бежал, кто кому что обещал… Давайте лучше сотрудничать, а не ссориться.
— Я готов, — ответил Карпов.
— Ну вот и славно. Вы успели допросить Азвестопуло?
— Увы, — вздохнул жандарм, — оставил это на утро.
— Как он сумел бежать?
— Разбираемся. Кто-то ему помог, а кто — пока не ясно.
— У вас есть свой человек в окружении Чертова отряда? — высказал догадку Лыков.
Но тут подполковник уже заартачился:
— Господин из столицы! Может, вам списки агентуры показать? Имейте совесть. А то ведь попрошу выйти вон.
— Серьезно? — сощурился Алексей Николаевич. — А я снова приду, но уже как ревизор от Столыпина.
— Ревизуйте сколько хотите, а только в трудные месяцы девятьсот пятого я еще не руководил охранным отделением в Ростове, — радостно сообщил Карпов. — С меня взятки гладки.
— Нельзя же быть столь наивным! Отделением действительно командовали другие люди. В девятьсот пятом году, сколь помнится, вы занимали высокую должность помощника начальника областного жандармского управления по Ростовскому округу. Самое время проверить, как прошла тогда ваша служба. Всегда ли вы оказывались на высоте? И положить доклад на стол министру внутренних дел.
— Угрожаете? — покрылся пятнами жандарм. — Ну-ну. Я ведь тоже имею что сообщить в столицу. Как вы приехали на ревизию с любовницей, например. А вместо прямых обязанностей толкаетесь у сыщиков и мешаете им выполнять свои обязанности.
— Мелко как-то, — усмехнулся коллежский советник. — Про Оконишникову Трусевич знает, и к тому же она давно уехала. А как я «мешаю» здешним сыщикам, они сами расскажут. Под запись. И Максимилиан Иванович поймает вас на лжи. Он таких вещей не любит и помнит потом долго-долго. А тут еще я буду ему напоминать.
— Ладно, — буркнул Карпов. — Что вы предлагаете?
— Так-то лучше, — миролюбиво ответил питерец. — Мы можем обмениваться агентурными сведениями, не раскрывая источников?
Карпов задумался:
— В принципе не вижу в этом ничего плохого…
— По данным сыскного отделения, Азвестопуло готовит экс. Он служил в саперном батальоне, умеет обращаться со взрывчатыми веществами. Какой объект выберут стодесятники, пока не ясно. Но под угрозой все банки, казначейство, ювелирные магазины, кассы железных дорог. Понимаете?
— Еще бы! Следует не допустить экса, иначе головы полетят. Понимаю, Алексей Николаевич, и благодарю за доставленные сведения. Мы утроим усилия. А
