— УРРА-А-А! УРРА-А-А! УРРА-А-А! — протяжно разнеслось по Энергокомплексу, и в тот же миг из динамиков грянул какой-то неведомый, по всей видимости, кошачий марш. И я видел, как они вставали, от маленьких Котят-перерожденцев, до тех, кто сумел пройти это пекло и выжить. Они вставали и, вытянувшись в струнку, отдавали честь своему Матриарху и тем, кто отныне останется только в памяти…
Как ты, Первый.
…Марш продолжал звучать, Кошки стояли, отдав честь, а мы с моей провожатой шли вдоль рядов ячеек, туда, где ждала меня моя Чёрная Кошка.
Наконец Миш-А остановилась и указала лапкой на один из ближайших гамаков:
— Она там. Только…
— Что «только»? Она переродилась Котёнком?
Кошка-реабилитолог слабо улыбнулась:
— Дело не только в этом, Повелитель. Кроме того, вернуть Исследователю-Старшей Бас-Т взрослую форму не так уж сложно. Проблема в её памяти.
— А что с ней?
— Мы смогли восстановить 52%. Это немало, но мы не могли иначе: Исследователь-Старший Бас-Т — Глава Отдела и личная протеже Матриарха Ват-У. Её знания бесценны, а опыт уникален. Наконец, в процессе реабилитации и обучения она сможет восстановить память ещё примерно на 32%, то есть общая сохранность опыта составит 84%. Это очень хороший показатель, но…
— «Но»?
— …но события последней недели восстановить не удастся, Повелитель.
— Последней… недели?
— Да, Повелитель. Мне очень жаль…
— Последней… То есть ты хочешь сказать, что она…
До меня наконец дошёл смысл сказанного. Кошка грустно кивнула:
— Она не вспомнит событий, предшествовавших битве. Вы ведь об этом хотели узнать, да?
— Я…
Но ведь какая злая ирония! Из всей своей Кошачьей жизни она не вспомнит именно последнюю неделю! Не вспомнит… меня. Нашего полёта. Разговора с Радой и нашу попытку обойти систему. Наш провал… И свои слова, сказанные мне. Я останусь для неё только лишь Гермесом, бывшим Лордом-Командующим, а ныне — Великим Магистром Ордена Радуги.
Почему? Почему так?
— Кратковременная память — очень хрупкая структура, её почти никогда не удаётся восстановить, — Миш-А покачала головой. — Она не вспомнит и самой битвы; вместо этого она прочёт о ней в учебных пособиях. А ведь если я не ошибаюсь, Исследователь-Старший Бас-Т награждена Орденом Колыбели I степени. А Командующей Кси-А, между прочим, присвоена высшая награда — Орден «Герой Колыбели», посмертно, — Пушистая вздохнула. — Эх, и почему меня там не было…
— Что, тоже орденов хочется?
Кошка вздрогнула, по-видимому вспомнив, с кем имеет дело, и бухнулась на колени:
— Н-никак нет, Повелитель!
Я скривился. Эти войны… ордена эти… Мигом припомнился Коростелёв из иллюзии:
«Смотри, теперь ещё наградят, небось орден Ленина дадут, за главного-то…»
Я посмотрел на ячейку: там, в золотом гамачке крепко спал Чёрный Котёнок.
Ничего не попишешь, Герман Сергеич. Се ля ви…
Однако постойте! А как же Рада! Мы же победили, я же ей обещал!
— Мишка!
— Да, Повелитель!
— Рада! Я хочу увидеть Раду! Как она себя чувствует? Как продвигается её реанимация? Есть прогресс? Это ваша работа, черти Пушистые! Я же говорил, что проверю? Говорил! Вот и проверяю!
Она молчала, но было видно, что ей сильно не по себе.
— Эй… Эй-эй, ты мне не молчи, слышишь? Не молчи! Отвечай на поставленный вопрос! Ну же!
Глаза Кошки вновь наполнились слезами, — совсем как тогда, до Искажения.
— То есть ты хочешь сказать, что хороших новостей для меня сегодня нет, так?
Слёзы стекали по пушистым щекам, оставляя после себя мокрые тёмные бороздки.
— Повелитель… Вы застали последние моменты её существования. Сразу же после вашего ухода… мы отметили снижение показателей… Ей ничего не могло помочь, Повелитель… Если бы только ей занялся Первый Великий Магистр, то, возможно… Мощностей Колыбели не хватило, Повелитель. Наших знаний не хватило. Мы сделали всё, что могли. Нам нет прощения… Нам очень жаль… От имени всего Реабилитационного Отдела приношу вам свои соболезнования…
Она говорила что-то ещё, но я не слушал. В ушах звучал голос старенького доктора, Эммануила Давидовича Шнейдмана, тогда, в те страшные дни, 5 августа и 12 сентября 1988 года, когда умерли Катя и Игорёк. Он и остальные врачи, они тоже ничего не смогли сделать. Ничего. Совсем как эта полосатая Кошка-реабилитолог, безуспешно утирающая бесконечные слёзы.
— Слушай… от Рады что-нибудь осталось? Я хотел бы забрать. Если тебе не трудно, конечно.
— Да-да, конечно, Повелитель… Идёмте…
Мы вновь побрели вдоль установок с золотистыми колыбелями.
«Если бы только ей занялся Первый Великий Магистр, то, возможно…»
Ну да, конечно. А Первый Великий Магистр не мог ей заняться, потому что попал вместе со мной в эту проклятую иллюзию. Эх, Первый! Ты прямо как фараон египетский: вон сколько народу с собой прихватил. Впрочем, гибель Рады — моя вина, а не твоя. Если бы я просто убил её… Да, если бы я просто убил эту славную девчушку и сделал Духом, как Вальку, всё было бы хорошо! Сейчас бы все вместе праздновали победу… Войны Радуги… Наше будущее…
Всё, что было мне дорого, осталось в прошлом. Да я и сам остался где-то там же, если подумать. Кто я теперь? Великий Магистр? Да брось, Первый. Ты же это не серьёзно. Великим Магистром может быть кто-то с мозгами, кто-то… Но явно не я.
И что я буду делать теперь, скажи на милость?
— Вот, Повелитель…
Кошка-реабилитолог протянула мне небольшой контейнер из прозрачного пластика. Внутри контейнера переливалась разноцветьем небольшая радужная капля.
— Значит, это… всё, что осталось?
Всхлипнув, Кошка кивнула:
— Мне очень…
— Хватит. Спасибо. Больше мне… ничего не нужно.
Я вздохнул и тут же, не сходя с места, шагнул в пространство, которое всегда терпеть не мог.
…
В «кабинете» Первого было непривычно пусто.
Ну да, конечно. Теперь это мой кабинет, моё пространство. Безликая белизна стен, двойная дверь с резным орнаментом, — на кой ляд тут вообще двери? Ну и кресло-трон, разумеется. Чтобы было где подумать о Вечном, не отвлекаясь по пустякам.
Я окинул пространство взглядом. Тотчас же в ответ на мои мысли из пола вырос стол на тонкой высокой ножке.
Ну ладно, хотя бы так.
Радужная капля в контейнере… Обычно в таких случаях останки (а это были именно останки, ну или их местный эквивалент) относили к Истоку и, стараясь не подходить близко, выливали на плоскость. Исток сам заботился о своих умерших, затягивая в себя то, что от них оставалось. Впрочем, такие случаи скорее редкость…
Вылить Раду в Исток? Но зачем? Теперь это уже не имеет смысла.
Нет, я поступлю иначе.
Открыв контейнер, я осторожно вылил остаток Сущности себе в ладонь. Затем поднёс каплю ко рту и выпил.
Дальнейшее… было похоже на просмотр фильма в режиме ускоренной перемотки.
