– Западные саксы всегда были осторожны, – заметил Финан уныло. – Если только не ты вел их.
– А Кнут не из боязливых.
– И он идет за нами, – проворчал ирландец и повернулся к востоку.
– Даны в часе позади нас?
– Их разведчики – пожалуй. Но как только он окажется на другом берегу… – Финан не договорил.
– Мы не можем убегать вечно, – заметил я. – Но способны задержать их.
– В любом случае к рассвету в наши задницы вцепятся две или три сотни парней, – заметил ирландец.
– Это точно. Что бы ни было, это случится завтра.
– Поэтому стоит поискать место для боя.
– Верно, а заодно задержать их в ночи. – Я бросил последний взгляд на юг и решил, что зарево привиделось мне в мечтах.
– Как помнится, – произнес Финан, разворачивая коня к западу, – на этой дороге лежит старинный форт.
– Да, только он слишком велик для нас, – напомнил я.
Форт был римский: четыре земляных вала, очерчивающих обширный квадрат в месте слияния двух дорог. Поселений на перекрестке вроде как не было, только остатки этой могучей крепости. Для чего ее построили? Неужели римские дороги кишели разбойниками?
– Велик, чтобы его защищать, – согласился ирландец. – Но вполне подойдет, чтобы задержать этих ублюдков.
Мы поспешили на запад, вслед за колонной. Я то и дело поворачивался в седле, высматривая преследователей, но никого не заметил. Кнут наверняка понимает, что мы попытаемся улизнуть, и вышлет за реку разведчиков на легких конях отыскать нас. Их задача – выследить беглецов, чтобы Кнут мог догнать и сокрушить их. Кнут будет стремителен и зол. Зол не на меня, но на себя. Ярл бросил охоту на Этельреда и теперь сообразил, что это было ошибочное решение. Его орда много дней опустошала Мерсию, но не разбила пока еще ни одной сакской армии. А армии эти усиливаются и, возможно, выступили в поход, и время работает против него. Но я отвлек Кнута – захватил его семью, сжег его корабли, уничтожил его поместья. Кнут в ярости кинулся за мной и обнаружил, что это была уловка и его жена и дети живы. Будь у него мозги, он бросил бы меня, потому как я не тот враг, которого ему следует бить. Ярлу стоило бы разгромить Этельреда, а затем обрушиться на западных саксов Эдуарда, но я полагал, что Кнут погонится за мной. Я был слишком близкой приманкой, слишком соблазнительной. Убив меня, Длинный Меч снискал бы еще большую славу, да и потом, наш маленький военный отряд – легкая добыча. Истребить нас, спасти сына, затем повернуть на юг и развязать настоящую войну. Чтобы разгромить нас, требуется всего один день, а потом можно разобраться и с врагом покрупнее.
А моя единственная надежда заключалась в том, что этот враг покрупнее не испугался и идет мне на выручку.
Огромный форт казался черным в тени лунного света. Это было могучее сооружение, возведенное из земли на пересечении двух дорог. Думаю, некогда тут имелись деревянные строения, в которых размещались римские солдаты, но теперь внутри поросших травой валов не было ничего, кроме обширного пастбища, населенного стадом коров. Я перебрался через обмельчавший ров и невысокую насыпь. Меня встретили два завывающих пса, на которых тут же шикнул пастух. Разглядев кольчугу и шлем, он бухнулся на колени, склонил голову, обхватил за шеи рычащих собак и задрожал от страха.
– Как называете вы это место? – спросил я у него.
– Старый форт, господин, – ответил пастух, не разгибаясь.
– Есть тут деревня?
– В той стороне, – мотнул он головой на север.
– Как называется?
– Пенкрик, господин.
Стоило ему произнести это название, как я его вспомнил.
– Тут и река есть? – осведомился я, стараясь восстановить в памяти последний свой приезд в эти края.
– Да, там, – подтвердил пастух, кивнув на запад.
Я швырнул ему обрубок серебра:
– Следи, чтобы твои собаки не лаяли.
– Ни звука, господин. – Он воззрился на серебро в залитой лунным светом траве, наконец поднял голову и посмотрел на меня. – Да благословит тебя Бог, господин. – И тут заметил молот. – Да защитят тебя боги, господин.
– Ты христианин?
– Думаю, да, господин. – Пастух нахмурился.
– Тогда твой Бог ненавидит меня, – проворчал я. – И ты будешь ненавидеть, если твои псы хотя бы пискнут.
– Будут сидеть тише мыши, господин. Как маленькие мышки. Никакого шума, клянусь.
Бо́льшую часть своих людей я отправил на запад, но с наказом повернуть на юг, едва они достигнут близлежащей реки, которая, если память мне не изменяет, не была ни глубокой, ни широкой.
– Просто следуйте вдоль берега на юг, и я найду вас, – напутствовал я воинов.
Я хотел внушить Кнуту, что мы бежим на запад в сомнительной надежде обрести укрытие в валлийских горах, однако отпечатки копыт выдадут наш поворот на юг. Тем не менее, даже если он задержится хоть немного, это уже успех, потому что мне требовалась любая выигранная минута. И вот мои всадники исчезли на западе, уходя к реке, тогда как я с полусотней дружинников укрылся за поросшими травой валами древнего форта. Вооружены мы были легко, только мечами и копьями, однако фриз Вибрунд прихватил по моему приказу топор.
– Несподручно махать секирой, сидя на коне, господин, – проворчал фриз.
– Топор тебе понадобится, так что бери, – настоял я.
Долго ждать не пришлось. Не минуло и часа, как с востока на дороге появились всадники. Они спешили.
– Шестнадцать, – доложил Финан.
– Семнадцать, – поправил мой сын.
– Наверняка это еще не все, – заметил я и стал наблюдать за дорогой в ожидании новых гостей, выезжающих из далекого леса.
Они появятся, причем скоро, однако эти шестнадцать или семнадцать вырвались вперед, горя рвением найти нас и доложить Кнуту. Мы дали им подойти ближе, потом погнали лошадей через восточную сторону вала. Финан повел двадцать человек прямо на восток с целью отрезать разведчикам путь к отступлению, а я с оставшимися бросился на надвигающегося врага.
Мы перебили большинство. Это не составило труда. Даны сваляли дурака: гнали без оглядки, не были начеку, оказались в меньшинстве и погибли. Горстка сбежала на юг, потом в панике повернула на восток. Я приказал Финану пропустить их. После крикнул фризу:
– А теперь, Вибрунд, руби им головы, и быстро!
Одиннадцать раз упала секира. Обезглавленные тела мы сбросили в старый ров, а головы разложили на римской дороге так, чтобы мертвые глаза глядели на восток. Эти мертвые очи встретят людей Кнута, и те, как я предполагал, заподозрят что-то грязное и колдовское в этом ритуале. Они почуют магию и оробеют.
Дай мне время, молил я Тора. Только дай время.
И мы поспешили на юг.
* *
