– Бей! – взревел кто-то в рядах данов.
Те видели, как нас мало, и знали, что раздавят нас, и ускорили шаг, горя желанием убивать. Они кричали на ходу, их голоса полнились угрозой, щиты сомкнуты, рты искажены яростью битвы. Воины спешили сойтись с нами в схватке, которую их поэты, без всякого сомнения, воспоют как беспримерную бойню.
И тут они наткнулись на камни.
Ролло выложил их неровной цепочкой в самом глубоком месте брода. Булыжники были большие, каждый с человеческую голову, и невидимые. Почти невидимые. Я знал, где они, и смутно различал их очертания и то, как течение возмущенно рябит над ними. Но даны их не видели, потому как высоко держали щиты и не могли глядеть себе под ноги. Глаза их были устремлены на нас. Враги предвкушали нашу смерть, но вместо этого с разгона врезались в камни и споткнулись. То, что мгновение назад было острием нацеленного на резню воинского строя, превратилось в толчею валящихся с ног людей. Хотя расположенные по бокам клина ряды пытались остановиться, задние напирали, вынуждая спотыкаться о незримые камни. А потом мы ударили.
И мы убивали.
Так просто убивать людей, пребывающих в хаосе, и каждый, кого мы сражали, становился препятствием для тех, кто шел позади него. На острие «рыла» располагался здоровенный черноволосый воин. Его волосы выбивались подобно нечесаной конской гриве из-под шлема, борода наполовину скрывалась под кольчугой, на щите красовался ворон Зигурда, а руки были унизаны золотыми и серебряными браслетами, полученными за подвиги на поле боя. Ему отвели почетное место на острие «свиного рыла». Он держал секиру, которой намеревался разрубить мой щит, снести мне голову и проложить путь через нашу стену.
Вместо этого он кувырнулся носом в реку, и Вздох Змея с силой нанес укол сверху вниз, пронзив кольчугу и спину. Воин выгнулся, когда я провернул и дернул меч. Затем ударил щитом стоящего на коленях дана. Тот отчаянно пытался достать меня клинком. Наступив ногой на спину умирающего верзилы, я высвободил меч и вогнал острие в раскрытый рот противника. Он будто проглотил Вздох Змея. Я продвинул клинок глубже и смотрел, как глаза дана выпучились, а из разжатых губ хлынула кровь. Тем временем в реке мои люди кололи и рубили врагов: упавших, пошатнувшихся или умирающих.
И мы кричали. Издавали наш боевой клич, наш призыв к убийству, изливали радость быть воинами, сеющими ужас в битве. В этот миг не важно было, что мы обречены, что неприятелей больше, что мы можем перебить все «свиное рыло» и все равно данов останется достаточно, чтобы растоптать нас. В этот момент мы превратились в спущенных со сворки слуг смерти. Мы жили, а враги умирали, и все наслаждение быть живым находило выход в убийстве. И мы были убийцами. «Свиное рыло» встало намертво, пришло в полный беспорядок, линия щитов нарушилась, и мы крушили. Наши щиты по-прежнему соприкасались друг с другом, мы стояли плечом к плечу и медленно продвигались, переступая через убитых. Секиры раскалывали шлемы, мечи пронзали плоть, а даны все еще не могли сообразить, что произошло. Задние ряды напирали, толкая передние на камни и под наши клинки. Хотя едва ли стоило называть их рядами, поскольку «свиное рыло» Кнута превратилось в толчею. Хаос и страх охватывали его воинов по мере того, как река струилась кровью, а небо полнилось криками умирающих, потроха которых омывал Тэм.
Кто-то в шеренгах данов смекнул, что упорство лишь усугубляет беду и нет смысла подставлять новых отважных парней под мечи саксов.
– Назад! – закричал он. – Отступай!
Мы смеялись, мы издевались над ними. Следом мы не пошли, поскольку нам оставалось лишь держаться к западу от лежащих в реке камней. Теперь эти камни были завалены телами мертвых и умирающих. Эти тела, которые утягивали на дно доспехи, образовали низкий вал вдоль по течению. Мы стояли за этим валом и обзывали данов трусами, слабаками, потешались над отсутствием у них мужества. То была ложь, разумеется. Перед нами были настоящие воины и отважные парни, но мы были обречены и переживали миг торжества, стоя с окровавленными клинками по колено в воде, а облегчение, приправленное страхом и гневом, пульсировало по нашим жилам.
Остатки «свиного рыла» – силы, до сих пор превосходящие нас числом, – подались назад, к восточному берегу, и там перестроились в могучую «стену щитов», еще более крупную, потому как к ней присоединились запоздавшие. Она состояла из многих сотен, возможно, даже тысяч воинов. Мы же напоминали хвастливых дураков, что раздразнили вепря, готового растоптать их.
– Господин! – Это дан Хродгейр прискакал вниз с холма, где до сих пор горели хижины, посылая напрасный сигнал в пустое небо. – Господин! – В его голосе звучала озабоченность.
– Хродгейр?
– Господин! – Дан повернулся в седле и указал рукой.
И я увидел на гребне, над рекой, вторую «стену щитов». И она тоже насчитывала сотни воинов, и те прибывали. Эти люди перебрались через похожую на ров реку, спешились и теперь надвигались на нас.
– Господин, мне жаль, – промолвил Хродгейр, как будто мог сдержать эту атаку с тыла, но не сделал этого.
– Утред! – раздался возглас из-за реки. На берегу стоял Кнут, расставив ноги и держа в руке Ледяную Злость. – Утред Червяк, выходи и дерись!
– Господин! – Это снова был Хродгейр, и он указывал на запад.
Я обернулся и заметил, как поток всадников выливается из леса и начинает подниматься на холм. Сотни конных. Получается, враг перед нами, позади нас и еще с севера.
– Утред Червяк! – орал Кнут. – Отважишься сразиться? Или растерял свою храбрость? Выходи и умри, кусок дерьма, слизняк, кучка вонючего навоза! Иди к Ледяной Злости! Она ждет тебя! Если погибнешь, я отпущу твоих людей! Слышишь меня?
Я выступил из «стены щитов» и посмотрел на врага:
– Ты сохранишь жизнь моим людям?
– Даже твоя шлюха останется жить. Все смогут уйти! Не умрут!
– А какова цена обещаний того, кто при родах вывалился у матери из задницы? – крикнул я в ответ.
– Мой сын жив?
– Невредим.
– Твои люди заберут его как заложника. Я дарю им жизнь.
– Не делай этого, господин, – с жаром проговорил Финан. – Он слишком быстр. Позволь мне сразиться с ним!
Три норны хохотали. Они сидели у подножия дерева, две из них натягивали нить, а третья держала ножницы.
– Отец, дай я пойду, – попросил Утред.
Но wyrd bið ful āræd. Я всегда знал, что этим кончится: Вздох Змея против Ледяной Злости. Поэтому я перебрался через тела своих врагов и пошел, чтобы сразиться с Кнутом.
Глава 3
Урд, Верданди и Скульд – так зовут норн, трех женщин, что плетут нити жизни у подножия Иггдрасиля, могучего ясеня, который